Порочная слабость

Павел Иосифович прилетел час назад. Назначил встречу в своем любимом ресторане.

Я приехал заранее. Знал, что Невский не приемлет опозданий.

Разговор предстоял важный. И я не был уверен в его исходе, потому что Шах уже заручился поддержкой не менее влиятельных людей, чем старик Невский, которого я считал своим учителем и наставником.

После смерти Марка и родителей, Павел Иосифович помогал мне. Пусть эта помощь не была безвозмездной, но школа Невского многому меня научила.

– Ты же понимаешь, что Шах – не пешка. Его дела должен кто-то вести, – говорил старик. – И потом, прошло много лет. А в доказательствах только слова вдовы. Ты подумай, Леша. Хорошенько подумай.

Я кивнул. Не сводил взгляда с морщинистого лица старика.

Даже под пытками не скажу, что дело уже не в жажде мести. Это чувство я пережил. Перегорело. Отлегло.

Все изменилось, когда я увидел взгляд Шаха, направленный на Лину. Он не сдастся, не отступит, как и я. Ее получит победитель. И бой уже идет. Но не в клетке, не на ринге.

– Я все решил, Павел Иосифович, – холодно обронил.

Невский, как и прочие влиятельные люди, не должен знать, что именно стоит на кону. Для них Лина – не причина для убийства Шаха. Эти люди не одобрят войны из-за женщины.

Мстить за убийство брата – стоящий предлог.

Делить женщину – не повод для вражды.

И плевать они хотели на чувства. У них нет таких понятий.

Старик нарезал мясо на крошечные куски, а я терпеливо ждал его вердикта.

Тягостное молчание нарушил телефонный звонок.

Ждал его. Он о многом говорил. Означал, что Шах уже действует. Что он получил одобрение верхушки города, в обход Невского и меня.

– Парни моргнуть не успели. Сработано гладко, – отчитывался Слава, когда я поднес телефон к уху.

– Подробнее, – скомандовал я.

– Девчонку сильно задело. Дима с огнестрелом. Остальные – терпимо, – оперативно отчитывался Шмель. – Меня подлатают, буду как новенький.

Я молча слушал. За грудиной поднималась ярость.

А если бы не успели заменить Лину? Если бы люди Шаха напали на нее, а не на липовую куклу?

Ярость крепла с каждым мгновением. Чистая, дикая, животная злость, заставляющая сжиматься кулаки до хруста.

– Говорите, не делаются, Павел Иосифович? – процедил я, сбрасывая вызов.

Невский отшвырнул салфетку. Минуту смотрел на меня. Я отвечал тем же. Прошли те времена, когда меня пугал тяжелый взгляд старика.

– Осторожнее, Леша, – посоветовал Павел Иосифович.

Это было разрешение на любые действия. Невский давал мне «добро» на месть. Именно этого я и ждал. Шах сделал свой шаг. Теперь мой черед.

* * *

Мне бы сменить шмотки. Переодеться в чистое. Смыть невидимые следы крови с рубашки, с себя.

Но я плюнул на все. Имею право. Сейчас – можно.

С трудом преодолевал соблазн позвонить Лине, услышать голос, убедиться, что все с ней в порядке.

Но охрана регулярно отчитывалась о том, что обе женщины в доме. Подозрительно молчал Кастет. Скорее всего, пытался не убить мою вздорную девчонку.

Слава молча косился на меня по дороге в усадьбу. Двинуть бы по его наглой морде. По глазам видел, что друга так и тянет отвесить ехидное замечание, потому что напряженные часы позади. И можно выдохнуть, вспомнить, что кроме игр в войнушку, есть в жизни что-то более ценное.

– В отпуск бы, – подал голос Слава.

– Через неделю-две отпущу, – пообещал я.

У меня были планы на следующие две недели. Утром я хотел свалить вместе с Линой из страны, пока ребята будут наводить порядок. Не помешает исчезнуть из города, пока все не утихнет. Все-таки, Шах был крупной фигурой. И его внезапная смерть нарушила привычный устой в бизнесе многим важным людям.

Но плевать! Шаха больше нет, и это главное.

Сейчас уже можно все рассказать Аделине о Марке, о счетах в банке на фамилию Лехиных, обо всей недвижимости, причитающейся Лине на правах наследницы.

Именно этим я и планировал заняться, как только вернусь. Хотя, нет, я планировал совсем иные действия. А вот потом разговоры.

Без вариантов.

– Что-то как-то неспокойно, – высказался Кирпич.

А я выскочил из тачки. Внешне дом выглядел обычно. Тишь да покой.

Слишком тихо.

Мерзкое, липкое чувство тревоги усиливалось. По моим следам двигался Славик. Ребята, охранявшие дом – тут же.

– Все спокойно, без происшествий, – хором, как один. – Периметр под охраной. На камерах чисто.

Но, твою же мать, я кожей чуял: все не так.

– Мы в дом не заходили, как и было велено, Алексей Сергеевич! – оправдывались ребята.

– Аделина! – заорал я во всю глотку.

Эхо собственного голоса отскочило от стен, прокатилось по пустым комнатам и со всей силы ударило в затылок.

Нет ее здесь. Я точно знал, что Лины нет в доме.

Кирпич рычал на своих парней, отдавал команды.

Я лихорадочно просчитывал все ходы.

Как Шах умудрился добраться сюда? Как? Ведь все было под контролем. Я все учел. Все просчитал.

Или не Шах?

Тогда кто?

Какая падла рискнула пойти против меня?!

– Шеф! – выкрикнул Славик.

Обернулся. Нет, мать твою! Я не стану этого слушать!

Но Слава, бледный, словно встретил саму смерть, маячил в дверях, ведущих в кабинет.

Мой взгляд кричал: Только не Лина! Нет! Не смей!

– Там Егор, – пробормотал Слава, отступая в сторону.