Порочная страсть

Старшая сестра переменилась в лице, словно услышала богохульство, что было истинной правдой. «Красной книгой» называли учебное руководство для медсестер психиатрических отделений, единственный авторитетный печатный источник, в красной обложке. Учебник этот безнадежно устарел, грешил множеством ошибок и неточностей, да вдобавок материал в нем излагался в оскорбительно-снисходительной манере, будто был рассчитан на умственно отсталых медичек. Лекарством от всех душевных болезней авторы этого руководства, похоже, считали клизму. Онор, конечно, внимательно прочитала «Красную книгу», но обнаружила столько вопиющих ошибок, что больше не открывала, решив, что продолжит учиться сама. Новые знания о психических расстройствах она предпочитала черпать из серьезных книг и каждый раз, когда бывала в Сиднее, покупала учебники по психиатрии. Она была убеждена, что грядущие реформы в медицине изменят и подходы в сестринском деле: рано или поздно то, что написано в современных учебниках, войдет в повседневную практику.

История о битве за Су-Су дошла до ушей матроны, но ничто не могло остановить Онор или заставить отступить. В конце концов садистку санитарку наказали и перевели в другое отделение, где за каждым ее шагом внимательно следили. Старшей сестре не объявили выговор, но из столкновения с Онор Лангтри она вынесла важный урок: внимательно проверяй все факты, когда имеешь дело с этой особой, иначе проклянешь тот день, когда скрестила с ней мечи. Лангтри была не только умна, но и бесстрашна, не трепетала перед высоким начальством, вдобавок умела говорить хлестко и убедительно.

Онор Лангтри знала, когда ехала в Мориссет, что молочная ферма Майкла находится недалеко, всего в восьмидесяти милях к северо-западу от городка, хотя вовсе не это близкое соседство заставило ее выбрать мориссетскую лечебницу. Принимая решение, она прислушалась к словам старшей сестры «Каллан-Парка», и теперь, год спустя, понимала, что поступила правильно, последовав ее совету.

Когда работа не изнуряла настолько, что в свободное от дежурства время она способна была лишь есть да спать, Онор думала о них – Майкле и Бенедикте. Она знала, что однажды наберется храбрости и отправится не в Сидней, а в Мейтленд, но время это пока не пришло. Да, рана еще не затянулась, но откладывала свою поездку Онор Лангтри оп другой причине. Нужно было дать Майклу время понять, что его попытка помочь Бену обречена на провал. Первый год в клинике много чему ее научил, и в том числе тому, что таких, как Бенедикт, нельзя держать взаперти – на уединенной ферме, к примеру. Им нельзя позволять замыкаться в себе еще больше. Их окружение не должно состоять из одного-единственного человека, каким бы любящим, внимательным и заботливым он ни был. В глуши, вдали от людей Бенедикту станет только хуже. Это тревожило, но Онор чувствовала, что вмешиваться бессмысленно до тех пор, пока Майкл не поймет, что принял ошибочное решение.

На территории мориссетской лечебницы грозной громадой нависала над верхушками деревьев тюрьма для душевнобольных преступников. Обнесенные стеной высокие корпуса из красного кирпича с решетками на окнах усиленно охранялись, а за узниками жестко надзирал особый персонал. При виде тюрьмы Онор всегда пронизывал холод. Здесь находился бы и Бенедикт, свершись после убийства в бане правосудие, а это далеко не лучшее место для жизни. Могла ли она винить Майкла за попытку помочь? Ей оставалось лишь ждать, когда он сам обратится к ней за помощью, или она сама почувствует, что время пришло.

Глава 3

Когда однажды вечером Онор сообщили, что в зале для посетителей ее ждет гость, она сразу же подумала о Майкле. Если у него хватило терпения отыскать ее, то, наверное, он действительно нуждался в ней… Впрочем, это мог быть и Нил: с его опытом и деньгами легче легкого отыскать кого угодно. Вдобавок это было похоже на того нового, возмужавшего Нила, с которым она рассталась долгие полтора года назад. Должно быть, он устал ждать, когда она воспользуется его приглашением, и решил, что настало время опять ненавязчиво войти в ее жизнь. Не стоило также забывать, что их с Нилом матери могли случайно где-нибудь встретиться (впрочем, в последнем письме мама ни о чем подобном не упоминала).

Онор направилась в зал для посетителей, стараясь не ускорять шаг и держаться как можно спокойнее. Мысленно она представляла себе встречу то с одним, то с другим, проигрывала в уме во всевозможных вариациях и не сомневалась ни на миг, что рада будет видеть любого из них.

Каково же было ее удивление, когда она увидела, кто этот посетитель. В кресле возле дверей, сбросив туфли и вытянув усталые ноги в чулках, ее ждала… Салли Докин.

Онор Лангтри замерла, прижав ладони к сердцу, словно в грудь ей ударила пуля. Боже, ну почему женщины такие дурехи? Все помешаны на мужчинах. Можно с пеной у рта утверждать, что это не так, но стоит им дать хоть слабую надежду, и снова мужчина оказывается в центре Вселенной.