Порочное искушение (ЛП)

— Ну, мы будем откладывать это так долго, как только сможем. — Габриэль улыбается, наклоняет свой бокал с вином в мою сторону и делает еще один глоток. Я тоже пью, и чувствую, как вино начинает согревать меня, отчего мой кардиган становится немного неудобным. Я рискую и чуть-чуть приподнимаю его над запястьями. Взгляд Габриэля не сразу останавливается на оголенных участках кожи, и мне становится легче.

Ты не в викторианском романе, напоминаю я себе. Он нормальный мужчина. Он не сойдет с ума от вида твоих запястий. Ты могла бы сидеть здесь без кардигана, и все было бы в порядке. Но от одной мысли о том, чтобы снять его, у меня сводит живот, а по рукам бегут неприятные мурашки. Он ощущается как броня, как будто я слишком уязвима без него.

— Я заметил, что ты много читаешь, — продолжает Габриэль. Это и мое хобби. В последнее время у меня появилось немного больше времени, так что спасибо тебе за это, — добавляет он со смехом. — Что ты любишь читать?

— Да все понемногу. Триллеры, романтика, фэнтези, я читаю практически все, если история кажется хорошей. А вот нехудожественную литературу я не читаю, — признаюсь я. — Мне нравится читать истории, а не то, что произошло на самом деле.

— А я люблю хорошую научную литературу, — говорит Габриэль, беря в руки книгу, которую я видела, как он читал на днях. — Меня всегда интересовала история. В колледже я посещал несколько факультативных занятий по британской истории. Но я неравнодушен к фэнтези и триллерам. Может быть, ты посоветуешь мне что-нибудь?

— Конечно. — Я понимаю, что не перестаю потягивать вино, и чувствую себя более расслабленной. Вино определенно согревает меня, и я подтягиваю рукава чуть выше, до локтей. — Я читаю один триллер, который уже почти дочитала: девушку подвозят домой из колледжа, и она понимает, что парень, с которым она едет в машине, может быть серийным убийцей, который охотится на девушек в кампусе. Это очень напряженно. Пока что мне нравится. Ты можешь прочитать ее, когда я закончу, если хочешь?

— Потом мы можем сравнить мнения. — Габриэль наклоняет голову и с любопытством смотрит на меня. — Я всегда находил интересным мнение женщин, которым нравятся подобные книги, если с ними так легко может случиться подобное. Это как слушать подкасты о настоящих преступлениях, — добавляет он со смехом. — Это кажется напряженным.

— Ну, я не думаю, что это может случиться со мной. Я не учусь в колледже. И у меня всегда есть водитель. — Я тоже смеюсь. — Так что, думаю, это не так реально.

Я не могу не задаться кратким вопросом, каково это — рассказать ему правду. Почему чтение о страхе других людей, о ситуациях, которые так не похожи на то, что случилось со мной, может странным образом успокаивать. Я не могу не задаваться вопросом, каково это — наконец-то поговорить с кем-то об этом. Но я не могу. Даже Кларе, которая, как я знаю, выслушает, поймет и обнимет меня, пока я буду плакать, я никогда не могла рассказать об этом. Не знаю, то ли потому, что я не могу пережить это заново, то ли потому, что это будет казаться еще более реальным, если я скажу об этом вслух, но я не могу заставить себя говорить об этом.

И не знаю, смогу ли вообще.

Габриэль встает.

— Хочешь еще бокал? — Спрашивает он, указывая на мой, и я, не задумываясь, киваю. Мне нравится наш разговор, и это заставляет меня чувствовать себя нормальнее, чем в последнее время. Кроме того, это то, что я никогда не смогу сделать у себя дома — сесть и просто выпить несколько бокалов вина, и мне кажется, что это добавляет ощущение свободы, независимости, которые появились с тех пор, как я покинула дом.

— Сейчас подойду, — с ухмылкой говорит Габриэль, берет мой и свой бокалы и исчезает в коридоре. Я еще немного опускаюсь на диван, расслабляясь в теплом, сонном чувстве, которое навеяло вино. Я наполовину сомневаюсь, понадобится ли мне сегодня снотворное, но знаю, что не должна его пропускать. Я не могу рисковать, беспокоя своими кошмарами всех в доме.

Габриэль возвращается через минуту, протягивает мне стакан и садится обратно.

— Что еще ты любишь делать в качестве хобби? — С любопытством спрашивает он. — Я знаю, что ты любишь бегать. Есть ли что-то еще, что тебе особенно нравится?

Я колеблюсь. Это более личное, более близкое к тому, о чем я говорю только с Кларой. С кем-то, кого я считаю близким другом или кем-то еще. Но он выглядит искренне заинтересованным, и я вспоминаю слова моего психотерапевта о том, что мне следует стараться находить больше людей, которым я могу открыться. Что иметь только одного близкого друга не очень хорошо для меня.

— Фотография, — говорю я наконец. — Мне всегда нравилось фотографировать.

— О, это интересно. Это то, в чем я никогда не был так хорош. Я фотографирую детей на телефон так часто, как только могу, пытаюсь сохранить воспоминания и все такое, но не думаю, что они особенно хороши.