Порочное обещание (ЛП)

Все, о чем я могу думать сейчас, глядя на город внизу, этот город, который принадлежит мне, это о том, что я хочу Софию Ферретти больше, чем один раз. Больше, чем на одну ночь. Когда я увидел ее лицо, смотрящее на меня с пола того шкафа, что-то изменилось.

Блядь, все изменилось. И я сожгу весь этот город дотла, если понадобится, чтобы Виктор Андреев никогда больше не забрал ее у меня.

* * *

Когда доктор Карелла выходит, она выглядит спокойной, что, в свою очередь, немного успокаивает меня. Я встречаю ее на полпути через комнату, опускаясь на свой кожаный диван, в то время как она садится напротив меня.

— Физически она в порядке, — говорит доктор. — У нее несколько незначительных кровоподтеков на лице и травма губы, а также несколько синяков вокруг запястий, но в целом они, похоже, не причинили ей вреда. Я проведу несколько анализов крови, поскольку она, скорее всего, была накачана наркотиками, и я бы посоветовала вам присмотреть за ней, как только она снова придет в сознание. Я не заметила никаких признаков сотрясения мозга, но если она покажется больной, было бы разумно позвонить мне на случай, если у нее возникнут какие-либо побочные эффекты от лекарств.

Доктор Карелла делает паузу.

— Я не увидела никаких признаков… жестокого обращения.

— Что это значит? — Я хочу услышать это ясно. Если эти собаки надругались над моей невестой…

— Ее не трогали, кроме синяков, о которых я упоминала. И я совершенно уверена, что она все еще девственница, если это имеет для вас значение. — Рот доктора Кареллы изгибается вниз, когда она говорит это, и я ясно вижу на ее лице, что именно она думает об этой идее.

Если бы она упомянула об этом сегодня вечером раньше, я бы сказал, что мне насрать, была ли София Ферретти девственницей или она трахалась с каждым парнем между своей квартирой и Пятой авеню. Но, как и во всем остальном сегодня вечером, это, кажется, изменилось. Мысль о том, что другой мужчина прикасается к ней, заставляет мой желудок сжиматься от ярости. И мысль о том, что она девственница, о том, что я буду первым, кто увидит ее обнаженное тело, прикоснется к ней, скользнет внутрь нее и возьмет ее в первый раз…

Мне тяжело даже просто думать об этом. Желание, которое пронзает меня, является чем-то первобытным и порочным, и мне приходится глубоко вдохнуть и прогнать мысль о том, что я хочу сделать с девственным телом Софии, просто чтобы я мог встать и пожать доктору руку.

— Спасибо, что пришла, — говорю я ей, мой голос холодный и официальный. — Я позвоню тебе, если замечу что-нибудь неуместное.

Доктор Карелла колеблется.

— Да? — Я слышу, как мой тон становится жестче. — Есть что-то еще?

Я хочу побыть наедине со своей невестой. Мне не терпится, чтобы она проснулась, чтобы я мог поговорить с ней и объяснить ситуацию, как все будет дальше. Она, конечно, будет благодарна мне за то, что я спас ее, и тогда мы сможем обсудить будущее: нашу свадьбу, то, что будет после, и что нужно будет сделать, чтобы обеспечить ее безопасность и безопасность всех, за кого я несу ответственность.

— Ее физические повреждения были незначительными, — повторяет доктор Карелла. — Но ее эмоциональное и психическое состояние, когда она проснется, может быть хрупким. Я бы поостереглась этого, мистер Романо.

— Я буду иметь это в виду. — Я шагаю к входной двери, которая ведет в холл, широко открывая ее. — Спокойной ночи, доктор Карелла.

Она тонко поджимает губы, и я могу сказать, что она хочет сказать еще что-то. Мудро, что она передумывает, кивает и выходит из квартиры, не сказав больше ни слова.

Полностью закрыв за собой дверь, я поворачиваюсь к спальне, мой пульс учащается, когда я думаю о том, что меня там ждет.

Пришло время поговорить с моей невестой.

СОФИЯ

Я снова в постели.

Когда я прихожу в сознание и чувствую пуховое одеяло под своими руками, моя первая мысль, что все это было сном: выстрелы, спасение, человек, который стоял в дверном проеме. Волна чистого ужаса пронзает меня, когда я рывком сажусь, мои волосы падают на лицо, пока я борюсь с желанием закричать. Я должна сбежать, я должна выбраться отсюда, я должна…

И затем, постепенно, я начинаю осознавать свое окружение.

Я чувствую под руками покрывало, руки больше не связаны. Я могу сесть, я ни к чему не привязана. И в комнате не пахнет лавандой, как в отеле, вместо этого здесь пахнет чистотой, как свежее постельное белье, и легким дымком, как…

Как мужчина.

Ко мне возвращается воспоминание о человеке в дверном проеме, забрызганном кровью и с пистолетом в руках. Кем он был? Был ли он тем, о ком говорил Михаил, когда сказал, что кто-то придет за мной?