Порочное влечение

– Хм, что я могу сказать? Все в норме, нет никаких патологий или осложнений, что не так часто бывает в нашем климате при вынашивании двойни… – удивленно подметил Браун и, тут же покосившись на Роберта, уверенно сказал: – Нет никаких причин для беспокойства. Кстати, после обследования могу уверенно заключить, что физическая близость все еще разрешена. Естественно, без всяких излишеств и чрезмерного энтузиазма.

На секунду я замерла и отвела завороженный взгляд от двух маленьких комочков на экране, намереваясь понять, поэтому ли Роберт каждый раз уходил от меня вечером, дожидаясь пока я усну. Ждал заключения врача?! Несмотря на то, что я уже давно знала, что стану мамой, каждое УЗИ было для меня неким откровением, и я все никак не могла осознать, что дети на экране как-то относятся ко мне… и моему любимому мужчине, как живое подтверждение нашей любви.

Покосившись на Роберта, я так и не услышала его ответ доктору, ведь мужчина был полностью поглощен изображением двух маленьких девочек. Приятное тепло прошло по всему телу, ведь его глаза… они буквально светились каким-то новым, недоступным мне блеском. Будто мужчиной была открыта новая глава, поглотившая его с головой, и теперь он с нетерпением хотел прочитать книгу от корки до корки. Это была даже не любовь, а что-то… большее. Более сильное, надежное, важное… Легкий укор ревности ударился о скалу печали и безумной радости.

Боже, кажется я облажалась…

– Это наши дети, Роберт… – хрипло прошептала я мужчине, и он, будто очнувшись ото сна, посмотрел на меня так… С какой-то неведомой мне печалью, будто я подвела его доверие и задела какие-то глубинные чувства: – Я знаю, что не имела права решать за тебя. Мне очень жаль, что даже не попыталась поговорить.

– Пожалуй, я оставлю вас наедине на какое-то время, – многозначительно подмигнув мне, доктор поспешно встал, и уже через минуту кабинет погряз в тяжелой ауре недоговоренности.

– Зачем ты это сделала? Я искренне не понимаю, Полина… Ты всегда будешь принимать решения, даже не пытаясь поговорить?

– Просто… Сперва меня мучил вопрос: что было бы, не приедь я к тебе два месяца назад и не навяжи себя и детей, а? Потом отсутствие секса, всяческое избегание темы наших взаимоотношений, никаких разговоров о браке! Затем еще этот номер в отеле и твоя ложь… Роберт, все так навалилось… Я почувствовала себя ненужной и просто… Просто хотела помочь тебе! – выпалила я на одном дыхании и отвернулась к белой стене, будто бы отгораживаясь от реакции Роберта на мое откровение.

– Мышка, мышка… Кажется, я что-то должен тебе показать, пока ты еще чего-то себе не придумала… – удивил меня мужчина, и я тут же с надеждой посмотрела на него, а его уставшие глаза все еще заворожено изучали монитор, где наши девочки свернулись в два маленьких комочка, а одна из них вытянула руку таким образом, будто махала нам. И хоть разглядеть это было трудно, но я была уверена – Роберт тоже это видит. И как будто в подтверждение моих слов, он нежно прошептал, прежде чем стянуть меня с кушетки: – Это будет первое фото в семейном альбоме.

Я понятия не имела, куда Шаворский меня везет и, главное, что я надеюсь там увидеть, но сейчас поистине понимала, что все мои тревоги того не стоили. Ну вот не может человек, лгущий о своих чувствах, обращать свою нежность на человека, которого не любит. Не может он с таким невероятным одухотворением смотреть на первое УЗИ своих детей… Просто не может!

Авто остановилось на небольшой площадке около Центрального парка. Не говоря ни слова, мы вышли из машины и быстрым шагом направились вглубь густых зарослей прямо к Заливу Банк Рок. Я знала это только потому, что несколько недель назад, прогуливаясь с Робертом по парку, запомнила это место как наиболее живописное, о чем поспешила ему сообщить.

Только в этот раз все было по-другому… Сперва меня смутили полностью пустые тропы для пешеходов, а затем дорожка, устланная (о мой Бог!) лепестками роз и ведущая прямо к берегу, где невероятное количество маленьких фонариков превращали обычный лес в некое подобие волшебного.

На берегу стояла небольшая черно-белая яхта с металлическим отливом, которую не удавалось разглядеть, так как из-за зимой темнеть начинало рано, да и обильный снегопад не позволял полностью открыть глаза, но я не могла не увидеть большую белую арку, украшенную живыми цветами и большими разноцветными шарами.