Порочного царства бог

— Ладно, садитесь, — недовольно проворчал он. — Но чтобы ни звука, и все в рамках приличий, поняли?!

— Поняли… — пробурчала я, помогая Кавендишу забраться внутрь салона, хотя на деле не могла обещать ни того, ни другого.

Несмотря на мои опасения, внутри экипажа Клифф присмирел. Повозка скрипела и громыхала колесами по мостовой, увозя нас из многолюдного центра. Аристократ съехал по бархатному сиденью, опустил голову мне на колени и задремал.

Покачивающая, затемненная кабинка экипажа усыпила бы кого угодно, но не меня. Я была слишком взволнованна, чтобы спать. Еле касаясь, провела кончиками пальцев по его длинным растрепавшимся волосам. По тонкому, чеканному профилю и выступающим дугам бровей…

И все-таки зря его отпустили из тюрьмы, так и не дав реального срока. Быть таким бессовестно красивым — уже должно быть уголовно наказуемым! А уж если к делу подключаются шлюхи и пистолеты…

Я замерла, снова переживая обиду, и уронила руку. Кавендиш не пытался задеть меня или оскорбить, но все равно ранил каждым жестом, каждым словом… Ему даже без разницы, к кому приставать на пьяную голову- к женщине, к мужчине ("неразборчивый" он, видите ли!). Ночь закончится, и наутро он все позабудет, а вот я…

Я буду помнить. Целую вечность, а может, и две. Снова и снова воскрешать в памяти то, как уютно мне было, когда он на доли секунды заключил меня в объятия: так невыносимо правильно и хорошо, будто вся несправедливость нашего мира вдруг исчезла, уступив место божественному промыслу…

Ни в этой, ни в следующей жизни мне не забыть, как нежно он прижимал меня к себе и как ласково обращался…

Карета остановилась. Извозчик спас мою гордость — если бы не его своевременное вмешательство, я бы точно расквасилась и разревелась.

— Бромптон. Выметайтесь! — раздался снаружи "приветливый" оклик.

Кавендиш открыл глаза и принял вертикальное положение.

— Мы что, приехали домой?

— Да. Вы так просили об этом… — я позволила себе маленькую ложь: по сравнению с болью, которую причинил и продолжал причинять мне Кавендиш, вранье казалось сущим пустяком.

— Хм. Да так даже лучше! — заявил Клифф, бодро выпрыгивая из экипажа и подавая мне руку.

Извозчик не довез нас до особняка — щелкнув кнутом, простолюдин резво укатил в обратном направлении, оставив нас на границе леса. Справа возвышались высокие ворота погоста.

— Малек, а хочешь пойти на кладбище?! — воодушевленно спросил Кавендиш, снова привлекая меня к себе и беря в плен своих пленительных глаз.

— Нет… — пискнула я, чувствуя, что готова пойти за ним куда угодно.

— Да ладно, это будет весело! Я тебе ТАКОЕ покажу… — и Клифф, больше не интересуясь моим мнением, потащил меня по направлению к калитке.

***

Переживу ли я эту ночь?.

— Но ведь сейчас почти ночь! В такое время не пускают к могилам!

— Пускают, — отмахнулся маркиз.

Короткий отдых в фиакре вернул ему бодрость духа и твердость походки. Достигнув запертой на огромный засов калитки, мужчина пару раз дернул ее, отчего вся железная конструкция заходила ходуном и протяжно завыла.

В дверях сторожки почти тут же показался смотритель (он что, никогда не спит — только и ждет нарушителей порядка?). Маленький разгневанный старичок подошел к воротам и потряс фонарем в руке.

— КЛАДБИЩЕ ЗАКРЫТО! — гаркнул он, но, стоило ему рассмотреть фигуру моего спутника, смотритель мигом сменил гнев на милость. — Лорд Кавендиш? Проходите, Ваша Светлость, проходите. Милости просим!

Я удивленно посмотрела на Клиффа. У него оформлен членский билет Бромптонского кладбища? Сторож гостеприимно распахнул ворота, и только тут заметил меня.

— А, это ТЫ… — он явно не забыл нашу предыдущую встречу. — Ну что, решил, кого хоронить будешь? Какой гроб заказывать — большой или маленький?

— Э-э-э… — я замешкалась и посмотрела на Клиффа, судорожно пытаясь прикинуть, какого он роста.

— Лучше большой. Чтоб уж наверняка, да, Малек? — подсказал он мне. — Спасибо, мистер Бейкер. Мы погуляем, и обратно.

— Конечно, лорд! Гуляйте, сколько вздумается. Такая луна нынче прекрасная… — и сторож утопал обратно в домик.

Луна и правда была хороша. На территории погоста не горело ни одного фонаря, но все и так было видно: каждое деревце, каждый кустик выделялся на фоне земли, могилы и склепы выглядели четкими и зловещими.

Я ожидала неспешного променада по главной аллее — гулять пришли, все-таки! — но Кавендиш неуловимо изменился. Он перестал болтать без умолку, молча и решительно двигаясь вглубь кладбища: мимо богатых гробниц, минуя перекрестки из дорожек и оградок, все глубже в лес. Я спотыкалась о камни и корни растений, но мой провожатый совсем этого не замечал. В очередной раз чуть не полетев на землю, я хотела вытащить свою ладонь из его… и не смогла этого сделать.

Рука Кавендиша превратилась в стальной трос, накрепко зацепившийся за мою ладонь. Серебристый свет луны подсвечивал резкий профиль мужчины — сейчас он показался скорее отталкивающим, чем привлекательным. В его глазах застыл странный, холодный блеск.