Порочность

Волна ужаса отступила, когда я заставила себя встретить её лицом к лицу.

— Он просто продолжит держать меня взаперти до конца моей жалкой жизни, да? — мой голос сорвался на неестественно высокие ноты, а тело начало трястись. — Или до тех пор, пока он не придумает ещё какой-нибудь безумный план?

Я подняла глаза на Доминика в поисках утешения, чтобы он заверил меня, что мои слёзы напрасны, но нет.

— К сожалению, у Энгеля всегда есть запасной план.

Я открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука. Я молча смотрела на него в ужасе.

Он прислонился к окошку, готовый сбросить ещё одну бомбу на мою жизнь.

— Он намеревается установить с тобой, ангел, кровную связь.

Я ничего не говорила и даже не дышала.

— И использовать её, чтобы настроить Амулет против тебя.

Его слова крутились в моей голове, как опасный вирус, заражающий каждую клетку на своём пути. Мне серьёзно нужна была передышка. Каждый раз, когда я думала, что хуже быть не может, оно каким-то образом становилось. Как долго, по их мнению, я буду сопротивляться? Сколько я смогу вынести, прежде чем сломаюсь? Прежде чем я рассыплюсь на миллион острых осколков, которые нельзя будет склеить? Может, именно этого они и добиваются.

Может, они надеются сломить меня изнутри.

— Ты слышишь меня? — спросил он, глядя на меня, казалось, целую вечность. — Скажи что-нибудь.

Я не хотела ничего говорить. Я хотела раствориться внутри себя. Исчезнуть из этого жестокого мира и никогда больше не оглядываться на ту несчастливую судьбу, на которую меня обрекли. Я хотела быть с Трейсом. Заглянуть в его глаза, услышать прекрасные слова, нашёптанные мне на ушко, и почувствовать, как его тёплые руки обнимают меня. Я закрыла глаза, погружаясь в воспоминания о нём.

— Ангел.

Мой храм. Моё единственное укрытие от нескончаемого шторма, обрушившегося на мою жизнь.

— Говори, чёрт возьми.

— Трейс, — его имя срывается молитвой с моих губ. — Мне нужен Трейс.

— Я уже думал об этом, — ответил он, неправильно истолковав мои слова. — Но не могу к нему попасть. Энгель никого не впускает и не выпускает. На этот раз он решил не рисковать. Если кого-нибудь из нас не досчитаются, он переведёт тебя в другое место.

Мне нужно снова увидеть Трейса. Нужно дать ему знать, что случилось и что я к нему испытываю. Нужно указать на виновников и сделать так, чтобы они поплатились за свои грехи. Нужно… Мне нужен он сам.

А ему нужна я.

Всё не может вот так закончиться. Я не допущу этого. Где-то в глубинах моего отчаяния загорелся слабый огонёк надежды, выводя меня на свет. Мне надо выбраться отсюда. Надо найти способ вернуться к Трейсу.

— Ты должен сделать что-нибудь, Доминик. Должен помочь мне сбежать из этой клетки.

— Я уже работаю над этим, любовь моя, но это займёт некоторое время. Я несколько дней пытался попасть в подземелья…

— У меня больше нет времени, Доминик, — я встаю и подхожу ближе к нему. Он должен увидеть отчаяние в моих глазах. Должен понять, что я больше не буду играть в эти игры. — Я устала и умираю с голоду. Я не переживу ещё одну такую неделю… Не говоря уже о том, как он опустошает меня после каждой подпитки.

Его надменный взгляд смягчается, когда он рассматривает моё лицо вблизи.

— Чего ты ждёшь от меня, ангел? Хочешь, чтобы мы выбрались отсюда в стиле Бонни и Клайда? Сбежать или умереть, пытаясь? — в его шутливом тоне чего-то не хватало. Чего-то, что заставило бы меня поверить, что он сделал бы это, попроси я его.

Я не была уверена, что я не начала сходить с ума, но это казалось мне не такой уж плохой идеей. К моему огорчению, я бы не смогла далеко уйти в таком состоянии. Доминик скривился, когда его взгляд скользнул по моему телу.

Он подумал о том же, о чём и я.

— Тебе нужно сначала поесть. Пока ты не восстановишь силы, нам даже и думать не стоит о том, чтобы устраивать переворот.

— Есть ли здесь какая-нибудь еда? — с сомнением спросила я.

Он кивнул.

— Он хорошо кормит своих доноров. Уверен, я смогу стащить что-нибудь для тебя.

Мой живот заурчал при мысли о еде, но я и не обратила внимания. Меня больше волновало упоминание доноров Энгеля. Я хорошо знала, что это значит: люди, которые под внушением дают ему свою кровь. И Бог знает что ещё.

— Не гонись за двумя зайцами, ангел, — сказал Доминик, догадавшись о направлении моих мыслей. — Тебе нужно сначала спастись самой, а потом уже переживать о других.

Именно так я и собиралась поступить.

— Так что там с кровной связью? Сколько у нас есть времени, пока я не окажусь в его власти?

— Это зависит от разных факторов, — ответил он, проводя пальцами по своему гладкому подбородку.

— Каких?

— Насколько он силён. Сколько он берёт за раз… и как часто.

— Недели? Дни? — мой голос надломился на последнем слове.

— В твоём нынешнем состоянии? — он поднял бровь, выражая скептицизм, и окинул меня взглядом. — Дни.

Всё хуже и хуже с каждой минутой. Стоит разобраться с одним вопросом, как всплывал другой, быстро занимая его место. Это какое-то демоническое домино, в которое я не соглашалась играть.