Порочные ангелы (ЛП)

Из-за ее нормальности мы промчались мимо единственного контрольно-пропускного пункта. Вооруженные люди даже не остановили нас. Мы просто продолжали ехать, их глаза были устремлены только на таких людей, как Хуанито.

Когда мы наконец приехали в город, и я попросила ее высадить меня на одной из оживленных площадей, я сказала ей, что ей повезло, что у нее есть все, что она имеет. Она лишь недоверчиво посмотрела на меня. Затем я поблагодарила ее и вышла из машины. Она уехала, покачивая головой и разговаривая сама с собой, а я задумалась о том, буду ли я утром новостью, будет ли она листать свою утреннюю газету и поймет ли, кого она подвезла.

Теперь настало время сыграть свою роль, роль меня из другой реальности, реальности, где Хавьер был жестоким похитителем. Я закрыла глаза, впуская в себя другую личность: испуганную, испытывающую облегчение, ликующую по поводу побега. Я оглядела площадь в поисках кого-нибудь, кто знал бы, кто я такая, кто услышал бы подпольный говорок картеля Синалоа, кто выслушал бы мою историю.

Я нашла музыканта — исполнителя нарко-корридо, который сидел у фонтана и играл на аккордеоне баллады об убийствах. Мужчина с зачесанными назад волосами и проникновенным голосом посмотрел на меня, когда я обняла его, дрожа от волнения, и сразу понял, кто я такая. Я была уверена, что он спел много песен о женах наркоманов. Возможно, даже одну специально для меня.

«Спой мне песню о Луизе, о той, которую похитили, о той, которую не хотели возвращать. О той, которая обрела свободу в постели другого мужчины».

Прошло совсем немного времени, прежде чем меня завернули в одеяло и проводили в полицейскую машину, мигающие огни которой освещали площадь красным и синим. Несколько зрителей наблюдали за происходящим, держа телефоны с камерами наготове, фиксируя мое очевидное спасение так же, как они фиксировали убийства, которыми был усеян город.

Когда я оказалась в машине, офицеры были очень вежливы, меня повезли в другом направлении, чем я думала. Потом я поняла, что после моего похищения, Сальвадор, должно быть, оставил свой старый особняк ради безопасности.

Для меня не было никакой разницы, все они таили в себе одни и те же ужасы.

Вскоре мы проезжали мимо контрольно-пропускных пунктов — некоторые из них обслуживались другими полицейскими, некоторые — людьми в черных лыжных масках и с автоматами — а затем через тщательно охраняемые ворота нового дворца моего мужа.

Как только мы остановились, полицейские вывели меня из внедорожника и провели прямо по полированным ступеням парадной двери Сальвадора. Один из офицеров постучал, но дверь уже открывалась, медленно, зловеще, как в страшном фильме.

Сальвадор стоял по другую сторону, освещенный из фойе, его уродливое лицо отбрасывало зловещую тень. Он погладил свои усы и улыбнулся мне такой улыбкой, которую постыдился бы носить даже крокодил.

— Луиза, моя принцесса, — хитро сказал он, протягивая мне руку. — Добро пожаловать домой.

Я смотрела на полицейских, думая, хватит ли у меня сил повернуть назад, бежать, умолять их о помощи. Но они получали большие деньги от моего мужа, и их работа подразумевала безразличие ко всему, кроме денег. От них не было бы помощи. Не будет помощи ни от кого.

Я была предоставлена сама себе.

Одарив Сальвадора жесткой улыбкой, я вошла в дом.

Он медленно закрыл за собой дверь и бросил на меня хитрый взгляд через плечо.

— Это застало меня врасплох. Должен сказать, что я не ожидал увидеть тебя снова.

— Знаю, — сказала я, изображая испуганную, но сочувствующую жену. — И понимаю. Когда я увидела, что у меня есть шанс сбежать, то воспользовалась им. Ты будешь шокирован тем, насколько незрелы люди Хавьера. Они совсем не похожи на твоих.

Он слегка улыбнулся моему комплименту.

— Удивлен, что ты вернулась сюда.

— Ты мой муж, — сказала я ему, надеясь, что он купился на искренность. — Куда бы я еще пошла?

Он изучал меня с минуту, его челюсть ходила туда-сюда.

— Думаю, ты права, — он сделал большой шаг ко мне, его ковбойские сапоги гулко стучали по полу. — Жаль, что скоро ты пожалеешь, что так поступила. — Мое лицо осунулось. А его озарилось. — Иногда, — продолжил он, — ты не знаешь, что у тебя есть, пока это не исчезнет, — он усмехнулся про себя. — Я понял, то, что у меня было, даже не стоит того, чтобы за это торговаться, — он пожал плечами и дернул подбородком, оглядывая мое тело с ног до головы. — Но это не значит, что ты совсем ничего не стоишь. Встань на колени. — Я открыла рот в знак протеста и чуть не сказала то, о чем потом пожалею. Разговаривать с Хавьером в ответ стало плохой привычкой, которую он поощрял. — Я сказал, на колени, дрянь! — заорал на меня Сальвадор.

Он схватил меня за волосы и повалил на пол, причем основную тяжесть падения приняли на себя мои колени. Я слышала, как опускается его молния, но не могла заставить себя поднять глаза.