Порочные души

Я начинаю носиться, спотыкаясь об тапки, корзину с разбросанным бельём и всем, что я раскидала по полу. Надо быстро отключить все в доме, чтобы нигде не замкнуло. Гораздо удобнее будет сидеть со свечами в комнате и не переживать, что от скачка напряжения у тебя сгорит дом вместе с тобой. Бегу на кухню, хватаю два подсвечника и в шкафу свечи, выключаю по пути свет и замираю в гостиной. Мертвенно-бледное лицо мужчины, впалые щеки ещё больше выделяют его чётко очерченные скулы, щетина на его подбородке отросла, как будто он…

– Что с тобой случилось? – непонимающе спрашиваю его, забываю про свет, свечи и прочую ерунду, о которой думала несколько минут назад.

– Чуть не умер от любви, – свет снова моргает и отключается, его голос кажется сонным, прикладываю ладонь ко лбу, его лихорадит или намок под дождём? Температуры нет, но он абсолютно мокрый.

– Не говори ерунды, от этого не умирают. Вставай и разденься, – дёргаю его на себя, он вытягивает руку и прижимает меня к себе так, что мне приходится лечь на диван рядом с ним.

– Так-то лучше. Я скучал по тебе, Эмерсон. Жутко напугался когда не нашёл тебя в ресторане. И потом этот провал. Кажется, ты мне снилась и звала подойти к тебе, но я не уверен, – приподнимаю голову и заглядываю в его лицо, которое едва могу различить в темноте.

– Зачем ты приехал? – шёпотом спрашиваю у него, стягиваю пиджак с его помощью и водолазку.

– Ты меня соблазняешь, детка? – я толкаю его в грудь и стягиваю черные джинсы, укрываю его пледом. – Объясниться и рассказать все как есть? А там ты сама решишь, нужен я тебе или нет, – он как-то оседает, становится тяжелее и его дыхание кажется совершенно спокойным и равномерным.

Свет снова включается, я аккуратно выворачиваюсь из его объятий и тихонько иду к выключателю, комната тут же погружается во мрак. Выглядываю из-за шторы в окно и вижу большую черную машину, даже если Хоук будет орать, я не могу оставить человека всю грозу провести в таком опасном месте. Приоткрываю дверь и выскакиваю под дождь, добегаю до машины, ладонями делаю домик и заглядываю. Мужчина сидит и смотрит в экран смартфона, потом увидев меня, выходит из машины и широким шагом направляется ко мне, обходя автомобиль.

– Зайдите в дом, Седрик. Нет надобности встречать шторм в машине. Пойдёмте, – я как врач могу быть точно уверена, машина это не то место, где должен оказаться человек в такую погоду для безопасности.

Мужчина идёт за мной следом, я закрываю за ним двери и тихо забираю подсвечники и свечи, которые уже приготовила, несу их на кухню и зову водителя.

– Сейчас поставлю чайник и посмотрю, что есть к чаю, – открываю полку, достаю чайник и включаю газ. Набираю из крана воду. Сжимаю свои плечи, промокшие под дождём. – У моего отца много домашней одежды, я сейчас вам принесу переодеться.

– Нет, мисс, если вы здесь справитесь, я поеду к семье, – он передаёт мне пакет, находящийся под его промокшим пиджаком. – Поставьте ему систему, мы по пути заехали в аптеку.

Я беру раствор с набором, предназначенным для введения лекарства.

– Он лежал в больнице? Что он делает здесь? Я думала, он пьян, – мне становится не по себе, что я вообще подумала подобное.

– Сбежал с больницы, только чтобы быть рядом с вами, – он усмехается, – Любовь творит чудеса. Он нуждается в заботе.

Мужчина встаёт и идёт в коридор, я слышу, как за ним закрывается дверь. Дёргаюсь, когда за спиной начинает истошно свистеть чайник, отключаю его, чтобы не разбудить Хоука, беру подсвечник и иду в комнату. Снимаю с себя одежду и переодеваюсь в домашний набор из растянутой футболки и шорт, резинка немного давит на постепенно растущий живот. Глажу его рукой, мой малыш растёт, а вместе с ним и я. Это невероятное чувство того, что у меня все получилось. Улыбка сползает с моего лица, когда я думаю о мужчине, лежащем на диване в гостиной. Сумасшедший, сбежать из больницы.

Иду в гостиную, ставлю подсвечник и мастерю стойку из стула, имитируя таким образом штатив для поддержки инъекции. Возвращаюсь в ванную комнату, чтобы взять проспиртованные тампоны и парочку полотенец для перевязки руки.

Хоук лежит на спине, теперь в мерцающем свете свечи он кажется ещё больней, чем прежде. Больше нет никаких сомнений в том, что он не пьян, а болен. Протираю вену тампоном, перетягиваю руку, сжимаю его пальцы в кулак, пока ищу место, где уколоть.

– Ты держишь меня за мизинец, чтобы узнать все мои тайны, пока я сплю? – он приоткрывает глаза и гладит меня по лицу.

– Нет, я просто…в общем хочу поставить тебе систему, – отвечаю ему, нисколько не шокированная его словами. В этом весь он, грубый, надменный и со ртом, который надо мыть с мылом, желательно дегтярным.

– Просто если бы ты заглатывала мой член, твои шансы были бы куда выше, – он пытается улыбнуться, я протыкаю его вену и вижу, как он морщится. – Ты садистка.

– Хуже, мистер Карпентер, лежи и не дёргайся, – наблюдаю, как раствор постепенно капает в пакете. – А теперь лежи смирно, расскажи, что произошло. И прости, что нагрубила и ударила.