Порочные Фейри (ЛП)

Я направился к кровати, сорвал с нее покрывала и накинул на Элис, следя за тем, чтобы Данте не задел ни одного уголка. Затем я опустился рядом с ней и взял ее за руку, переместившись под одеяло. Согласно правилам, мы не могли спать в одной постели, так что нам прийдется всю ночь торчать на полу. Но даже если бы мне удалось затащить Элис в свою постель, я представлял, что Данте тоже приполз бы туда, как гребаная пиявка.

Я с досадой выдохнул, и в комнате воцарилась тишина.

Я переплел пальцы с пальцами Элис и поклялся сделать это ради нее.

— Ты поймал того засранца, который ее отравил? — я нарушил тишину после долгого молчания. Мне нужно было знать, потому что если бы он этого не сделал, я бы сделал своей личной миссией уничтожить его завтра.

— Да, она мертва.

— Как? — прорычал я.

— Удар молнии, — мрачно сказал он, и я с досадой выдохнул.

— Ты должен был заставить ее страдать.

— Я заставил ее бояться, я заставил ее знать, кто идет за ней, — шипел Данте. — Семья Оскура не мучает фейри, как монстры. Мы не вы.

Яд влился в мою кровь от его слов, и боль пронзила мою грудь. — Чертов лжец.

— Извини меня? — рыкнул Данте, приподнявшись, чтобы посмотреть на меня.

— Ты слышал меня, — прошипел я. — Я назвал тебя гребаным лжецом, — я сбросил руку Элис. Сел и сорвал с себя рубашку, прежде чем показать жестом на свои шрамы. — Разве я тогда выдумал Оскуру, которая сделала это со мной, ты, кусок дерьма?

Глаза Данте пробежались по моим шрамам, затем он опустился рядом с Элис, его черты лица напряглись. Он молчал, и я решил, что вернул его обратно в гребаную коробку, поэтому я снова опустился рядом с Элис, устремив свой взгляд на пятно в лакокрасочном покрытии потолка.

— Я не должен был говорить за весь Клан, — сказал Данте спустя долгое время. — Среди моего народа есть дурная кровь. Феликс… Мариэлла. Но я не считаю их своей семьей. Так что это не было ложью.

При упоминании ее имени мои пальцы сжались, и я снова страстно возжелал ее смерти. Это была единственная цель, о которой я мечтал долгое, долгое время. Пока я не встретил Элис, боль Мариэллы была единственным, о чем я страдал, о чем мечтал, чего жаждал. Не проходило и дня, чтобы я не думал о ней. Но с появлением Элис эта боль перестала быть всепоглощающей. Мне не нужно было сидеть в темноте своего сознания в любое время суток, придумывая, как бы я хотел помучить Мариэллу. Не тогда, когда у меня было что-то гораздо более приятное, на что я мог бы потратить свое время.

— Ну, я не вижу причин. Насколько я могу судить, твоя тетя Мариэлла оказывала тебе исключительные услуги, — процедил я.

Данте выругался под нос на фаэтанском. — Когда я возглавил стаю, я изгнал ее за то, что она сделала с тобой. Никто даже не знал, что ты у нее, пока не стало известно, что ты сбежал. Она всем сказала, что ты мертв…

— Чушь, — прорычал я.

— Я могу быть твоим врагом, serpente, но я никому не лгу. И то, что сделала Мариэлла, было злодеянием, с которым я хотел бы, чтобы мой Клан не был связан. Вот почему она покинула нас.

Я замолчал, сердце гулко стучало в ушах. Я не желал верить ему, но, возможно, какая-то часть меня верила. Зачем ему лгать? Он не стал бы пытаться щадить мои гребаные чувства.

— Ты знаешь, где она? — спросил я мрачным тоном, угроза в моем голосе прозвучала отчетливо.

— Нет, — сказал он.

— Если она больше не твоя семья, тогда зачем ее защищать? — с шипением спросил я.

— Я не знаю, где она, — прорычал он.

Прошла долгая пауза молчания, пока я обдумывал это. — Ты бы не сказал мне, даже если бы знал. Вот почему ты изгнал ее, а не убил. В конце концов, ты все равно защитил ее, — пробормотал я. — В Братстве тоже бывает дурная кровь. Но я справляюсь с ней быстро, эффективно, жестоко. Ты не можешь ожидать, что дурная кровь иссякнет.

— Только не говори мне, что тебя никогда не предавали раньше, — пробурчал Данте.

— Меня предавали, — прорычал я. — Так я научился не давать вторых шансов.

— Некоторые люди заслуживают второго шанса, — возразил Данте.

— И именно поэтому ваш Клан разваливается.

— Он не разваливается, — яростно сказал Данте. — Моя семья сильна как никогда. Для Волков изгнание хуже смерти. Это значит, что их лишают близости, в которой они нуждаются, разрывают узы, связывающие их с сородичами. Это делает основную стаю сильнее как единое целое. Так что мы поднимемся вместе, уничтожим угрозу против нас и выйдем из этой войны еще более сильными. Что будет окружать тебя, когда все будет сказано и сделано? У меня есть семья и люди, которые меня любят. Люди вокруг тебя в ужасе от тебя. У тебя нет семьи, и у тебя нет никого, кто бы тебя любил. Умрешь ли ты завтра или в старости, это будет одиночество и нелюбовь. И это выбор, который сделал ты.

Моя грудь сжалась, и я крепче прижался к Элис. Она была единственной вещью, которую я когда-либо хотел иметь, а теперь ей не позволялось быть моей. Я был вынужден делить ее с тремя другими парнями, один из которых был моим Астральным Противником. Избранным звездами, чтобы противостоять мне до конца времен.