Порочные Фейри

— Я не мастер татуировок, — засмеялась она, поворачиваясь ко мне лицом. Ее взгляд сразу же упал на мою обнаженную грудь, и я сглотнул, когда ее взгляд пробежался по бесчисленным шрамам, покрывавшим мою кожу.

— Райдер… — она подалась вперед, подняла руку и прижала палец к одному из шрамов возле моей ключицы. Она проследила форму полумесяца с выражением боли в глазах. — Откуда они у тебя?

Я пожал плечами, мое сердце разрывалось и обливалось кровью, когда правда проникала в меня. Но ей не нужна была эта правда. Она была в прошлом. В забытьи.

Ее губы искривились, когда она продолжила проводить пальцем по моим шрамам, прикосновение было нежным, но при воспоминании о каждом из них во мне вспыхивала агония. Я впитывал ее, позволяя своим магическим резервам питаться ею, но это был не тот вид боли, который мне нравился. Особенно когда она исходила от меня.

Я взял ее запястье и направил к своему сердцу, а вытянутым пальцем нарисовал там Х. Она посмотрела на меня из-под ресниц, вспоминая тот момент на холме с видом на озеро, когда она нарисовала крест на моем сердце в знак обещания, что ей нужен настоящий я. А не просто ядовитое существо, которое доставалось всем остальным.

— Я хочу, чтобы татуировка была именно такой, — сказал я.

Ее глаза расширились, и она кивнула в знак понимания. Эта татуировка была для нее. Об этом не нужно было говорить. Это было чертовски очевидно.

— Я знаю, что это просто крест, но я не обладаю художественным талантом, как мой брат… — замялась она, пожевав губу. — Я не хочу все испортить.

— Не испортишь, — твердо прорычал я.

Она придвинулась ближе с задумчивым видом, ее рука переместилась на мою грудину, где зазубренная линия омрачала мою плоть. — Я сделаю это при одном условии.

— Каком?

— Ты должен рассказать мне, откуда у тебя эти шрамы, — прошептала она.

Я попытался проглотить свой язык, и когда это ни хрена не получилось, я кивнул, сдаваясь. Потому что, блядь, если она действительно хотела знать, она могла. Я просто надеялся, что она не сочтет меня слабым, когда я закончу говорить.

Она отвернулась от меня, переместившись к набору для татуировок, и я шагнул вперед, чтобы помочь установить его. Когда все было готово, я научил ее держать пистолет с иглой и решил, что этого достаточно. Я доверял Элис. И, честно говоря, пока она причиняет мне боль, дерьмовая татуировка будет того стоить.

— Тогда ложись, — она указала на мою кровать, и я боролся с ухмылкой так сильно, что чуть не лопнул кровеносный сосуд.

Я опустился на койку, и Элис принесла с собой татуировочный пистолет, баллончик с черными чернилами и блеском магии. Я ждал, пока она решит, как она собирается это сделать, и когда она перекинула ногу через меня, расположившись на моих бедрах, я чуть не кончил.

— Черт, Элис, — вздохнул я, и она одарила меня озорным взглядом. Она наклонилась вперед, используя очищающие салфетки, чтобы протереть участок моей груди, который она собиралась заклеймить.

Из всех клейм, которые у меня были, это клеймо я хотел больше, чем воздуха в этот момент.

Она провела иглой над моим сердцем, и я вдохнул, ожидая поцелуя боли.

— Начинай говорить, Райдер, — промурлыкала она, включила татуировочный пистолет и провела иглой по воздуху, не позволяя ей коснуться меня. Она опустилась ниже, и сладость ее дыхания заставила меня жаждать ее уст. Рот, на который я никогда не смогу претендовать, пока действует договор.

— Ты такая дразнилка, — сказал я.

— Клянусь звездами, это была шутка!?

— Нет, — сразу же ответил я.

— Да, это была шуткааа, — пропела она, ухмыляясь от уха до уха. Черт, как приятно было заставлять ее так улыбаться.

— Просто приступай к делу, — потребовал я. От жужжания иглы моя кожа запылала от желания. Я хотел истечь кровью ради Элис.

— Нет, пока ты не начнешь рассказывать мне об этих шрамах, — настаивала она.

Из меня вырвалось шипение разочарования. — Ладно, — прорычал я. — Мне их оставил один из Оскуры.

— Тебе придется быть более конкретным, — она держала иглу наготове, и резкий укол в груди заставил меня отчаянно застонать.

— Мне нужна боль, чтобы говорить об этом, — серьезно сказал я, и ее брови сошлись.

Она опустила руку, прижимая иглу к моей коже, и я вздохнул, когда она вонзилась в мою плоть и дала мне облегчение, в котором я нуждался.

— Мой отец был убит Оскурами, — сказал я, наблюдая за ее реакцией, но она сохраняла нейтральное выражение лица и смотрела на иглу. — Через несколько месяцев после того, как отец Инферно развалился на куски, Оскуры устроили ловушку, чтобы поймать моего отца. Они собрали всех женщин и детей среди нашего народа, кого смогли, и потребовали, чтобы мой отец пришел и отдал свою жизнь в обмен на их.

Элис нахмурила брови, но ничего не сказала. Думаю, она знала, что мне не нужна ее жалость. И я был этому рад.

— Он никогда не говорил мне правду, — мрачно произнес я, мои внутренности скрутило. — Я узнал обо всем, что произошло, спустя долгое время. Большая часть Братства последовала с ним на смерть, чтобы поддержать его. Он пожертвовал собой, чтобы спасти наш народ.