Порочные игры

В Седону я не поехал, а, заполнив баки и купив карту, кратчайшим путем направился в Кэрфри — через город до пересечения Кэмелбэк-стрит со Скотсдейл-роуд. Гора Кэмелбэк, высившаяся позади огромного торгового центра, доминировала в городском пейзаже и служила ориентиром. Я миновал бегунов, потевших на своем утомительном пути к американской мечте. За гигантской олеандровой живой изгородью вдоль главного шоссе шло новое строительство. Вдоль тротуаров росли апельсиновые и грейпфрутовые деревья с выкрашенными белой краской стволами; реклам почему-то не было. Я пересек дорогу под названием Сандерберд, и теперь дома попадались реже. Подрагивая крыльями в горячем воздухе, как комары, маленькие частные самолеты шли на посадку к аэродрому Скотсдейл. Вентилятор в кабине «олдса» задевал обо что-то своими металлическими лопастями, и я включил радио, чтобы заглушить дребезжание. Успокаивающий масленый голос диск-жокея сообщил, что я слушаю «Кей-лайт» — станцию, которая обещает помочь благополучно добраться до дому под легкий рок. Дорога казалась бесконечной, она тянулась прямой линией до самого горного хребта, едва видневшегося на горизонте. Теперь по обе стороны пошла кустарниковая пустыня, где то и дело встречались нацеленные в лазурное небо гигантские «сагаурос». Почему-то они напоминали мне жест, которым в Италии останавливают водителей. Частые указатели запрещали стрельбу и езду вне дороги. Я проехал несколько придорожных лавчонок, где продавали отполированные бычьи черепа, вырезанные из железа фигурки койотов и индейские украшения, изготовленные, вероятно, таинственным племенем «тайваньских навахо». Дальше — игрушечный ковбойский городок. Потом дорога сузилась до двух полос и на протяжении восьми миль отчаянно горбатилась. Не считая нескольких саманных домиков, местность была пустынна. Названия дорог должны были вызывать у такой деревенщины, как я, воспоминания о Диком Западе: Лоун-Маунтин, Невер-Майнд-Трейл, Слипи-Холлоу, Лонг-Райфл.[74] Когда я подъезжал к Кэрфри, дорога снова пошла под уклон, а впереди появилась грозная груда валунов, готовая вот-вот обрушиться. Из скал поднимался большой крест; подъехав ближе, я увидел, что он установлен на футуристической церкви, укрывшейся в скалах. У Кэрфри не оказалось ни начала, ни конца. На дороге не было ни души, и я подумал, что, наверно, состоятельные обитатели, кичащиеся своими миллионами долларов, образцовыми домами и устоявшимся бытом, гоняют мячи для гольфа на собственных шикарных участках.

Сбросив скорость до требуемого предела, я вдруг осознал, что загнавший меня сюда порыв иссяк. Я не имел представления, где искать Софи и что делать, если я и в самом деле ее найду. Совершенно незнакомый пейзаж, полная тишина вокруг и отсутствие признаков жизни лишь усиливали мое беспокойство. Я приехал без всякого плана, а он был просто необходим, если учесть все, что со мной случилось раньше. Чего ради понесло меня в неизведанную страну? Дурацкий дон-кихотский выезд в поисках утраченной любви? Неужели я надеялся в одиночку что-то изменить? Я съехал на мягкую песчаную обочину и попытался привести в порядок свои мысли. От яркого света гигантские валуны выглядели еще более зловещими. В моем теперешнем состоянии мне казалось, что они вот-вот сорвутся со своего ненадежного постамента, покатятся вниз и раздавят меня, разрешив раз и навсегда мои идиотские проблемы.

Выкурив подряд две сигареты, я решил, что прежде всего надо найти ночлег, следуя нехитрому правилу, что утра вечера мудренее. Кейв-Крик казался игрушечным городком-призраком. На главной улице разместилось множество приземистых деревянных строений в стиле вестернов fin de siecle.[75] Первый встретившийся мне магазин носил символическое название «Городская свалка», рядом с ним было множество закусочных и кафе с экзотическими названиями типа «Рогатая жаба», «Буффало-чипсы» или «Эль Энканто». Я проехал всю улицу, развернулся и поехал обратно, обнаружив только одну гостиницу — «Тамблвид-отель», большая вывеска предлагала телефоны, кабельное ТВ и какие-то непонятные «казитас». Входом в отель служила простая дверь в стене, но хозяин встретил меня приветливо, а комната, в которую меня проводили, была чистой и светлой. Я с наслаждением принял душ и решил подышать свежим воздухом. Темнело, и на склонах Черной горы зажглись огоньки.

На парковочной площадке перед «Рогатой жабой» стояло два-три десятка машин, и я решил туда зайти: всегда питайся там, где питаются местные. Внутри было многолюдно, дымно и шумно. Стояли бесхитростные струганые столы, на стене висели ковбойские принадлежности. Меню было довольно скромным. Я заказал фирменное блюдо — цыпленка, не подозревая, что получу целую курицу и гору жареного картофеля — порции в «Рогатой жабе» были что надо. Я не смог всего съесть, и пожилая официантка стала мне выговаривать:

— Почему же вы оставили? Может, возьмете с собой? Дать вам собачий пакетик?

— У меня нет собаки, — отрезал я.