Порочные намерения

— В данный момент я не могу сказать вам ничего о вашей матери, чего бы вы уже не знали. Если вам от меня нужно именно это, вы с таким же успехом можете уйти и не приходить до тех пор, пока у меня не будет для вас чего-то большего.

Он не шелохнулся.

— Вы встречались с ней еще раз — вчера.

— Да, — согласилась она. — Мы беседовали. Она рассказала мне еще кое-что о Гарри. Я не получила никакой информации, которая могла бы быть полезной вам. — Она также преследовала собственные цели, рассказав леди Гамильтон о тяжелых снах, приснившихся ей и касающихся ожерелья, которое она отдала в руки графини. Леди Гамильтон была крайне огорчена, когда сын отобрал у нее ожерелье. Эм не собиралась рассказывать лорду Варкуру, что она знает об этом, хотя это и вызывало у нее опасения.

Губы Варкура сложились в жесткую линию.

— Мне нужны ответы, Эсмеральда.

— Вам они всегда нужны, — сказала она немного резко. — Я могу солгать вам, Варкур. Я могу сказать, что она видела, как слуга ударил вашего брата по голове лопатой. Чего я не могу, так это торопить леди Гамильтон и сохранять надежду на успех.

— Мне нужны ответы, — упрямо повторил он.

Эм покачала головой:

— Вам нужно больше того, что может дать вам смертный человек.

— Я принес кое-что… что принадлежит вам, — сказал он, быстро меняя тему разговора.

Эм опасливо посмотрела на него. А Варкур сунул руку во внутренний карман. Когда он раскрыл ладонь, на ней лежало ожерелье.

— Откуда оно взялось? — спросил он.

Она протянула руку, осторожно потрогала кончиком пальца единственную огромную жемчужину и яркую эмаль. Она всегда любила эту вещь, хотя в собрании фамильных драгоценностей были вещи более модные и дорогие. Жена дяди Уильяма — даже сейчас она думала о нем как о дяде Уильяме — носила эту старомодную изящную вещицу с прирожденной грацией. Глядя на нее, Эм страстно хотелось стать светской красавицей. Трудно было принести ожерелье в жертву своему плану — трудно, но необходимо. Выразительная оригинальность, делавшая его таким привлекательным для нее самой, также могла наилучшим образом послужить для ее целей.

— Я его нашла, — сказала она. Ложь — это искусство, которое с практикой дается все легче и легче. — Это произошло в номере первой гостиницы, где я жила, когда приехала в Лондон. Его забыл там, очевидно, предыдущий постоялец, спрятав за расшатанным кирпичом трубы, проходящей через комнату. Именно это заставило моего хозяина объявить меня воровкой и забрать мои вещи, но ожерелье не принадлежало ему. Он и сам не знал, откуда оно взялось и где я его нашла.

— Оно стоит гораздо больше, чем девственность молодой девушки, — сухо заметил Варкур. — Даже вашей девственности.

— Даже моей, вот как? — Эм скривила губы. — Пожалуй, я отнесусь к этому как к комплименту. Уверяю вас, если бы у домовладельца мелькнуло хотя бы минутное подозрение, что это нечто большее, чем безделушка, он не отдал бы мне его так дешево. — Она презрительно усмехнулась при слове «дешево».

— И вот, обнаружив, что вы владеете ожерельем стоимостью в несколько сотен фунтов, вы решили, что отдадите его одной из своих клиенток?

— Нет, — спокойно ответила Эм. — Я попыталась продать его. Никто из ювелиров, соблюдающих законы, не взял бы его, будучи уверен, что оно краденое, а не соблюдающие законы давали всего лишь десятую часть его стоимости. От вашей матери я получила гораздо больше — гораздо больше в смысле непосредственного результата. — Хотя бы это было правдой.

— Я не верю ни одному вашему слову, Мерри, — почти устало сказал он.

Эм покачала головой:

— Если вы знаете, что ответы вам не понравятся, вам не стоит задавать вопросы.

— Возможно, не стоит. — Он снова положил ожерелье в свой карман и скрестил руки на груди. — Я знаю, что ожерелье вышло из дома лорда Олтуэйта.

— Вот как? — Эм даже не пробовала скрыть свое удивление. — А у вас есть какое-то представление, каким образом оно попало в лондонский пансион?

— Благодаря вам, Мерри, — сказал он с гримасой.

— Конечно, — язвительно сказала она.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

— Интересно, кого увидел бы Олтуэйт, если бы увидел вас без вуали.

Он становился опасным. Пришло время отклонить его от курса. Эм бросила на стол шаль, вуаль и перчатки и подошла совсем близко к нему.

— А вы кого видите? — с вызовом спросила она.

— Незнакомую женщину. Неведомое существо.

Она расстегнула еще одну пуговицу на лифе платья.

— И все?

— Отчаявшуюся женщину. Не бойтесь, Мерри. Мы заключили договор, как вы сказали. Я не стану срывать с вас маску — пока что.

Угроза не могла быть более явной.

— Я узнаю, что вы ищете, — пообещала она. Она должна это сделать, если не хочет, чтобы он погубил ее, хотя ей и придется прибегнуть к выдумке. В выдумках кроется собственная опасность, потому что тонкую ложь легко обнаружить там, где другие знают правду. Но она надеялась, что сможет найти настоящие ответы для него, — надеялась больше из благоразумия, чем из страха.

— Конечно, узнаете, — сказал он невесело. Он схватил ее руки, когда она собралась расстегнуть следующую пуговицу, отвел в стороны и сам занялся пуговицами.