Порочные удовольствия

Я познакомился с Шо, когда покупал на аукционе сеть элитных курортов. Они были основаны ее дедом, а потом под управлением ее отца пришли в полный упадок прежде, чем она унаследовала их. Она была амбициозна, целеустремленна и абсолютно взбешена тем фактом, что ее фамильное наследие уплыло из ее рук.

Я пытался уволить ее, но она отказывалась уходить, уверяя, что готова работать даром, если только я позволю ей остаться. Я сдался, потому что ее энтузиазм был заразительным. Она была потрясающим лидером. Она была харизматичной и невероятно привлекательной.

Я лично занялся делами этой компании, а потом пошло-поехало. Мы были отличной командой, когда дело касалось бизнеса, и более чем совместимы во всем остальном. И идея пожениться показалась мне разумной, по крайней мере, в тот момент, когда Шо, как опытная бизнес-леди, подвела меня к этой мысли. Мы поженились спустя ровно шесть месяцев после нашего знакомства, и в порыве великодушия я согласился внести в брачный договор пункт о том, что курорты отходят ей в случае развода.

А через три месяца после свадьбы я осознал, что курорты были единственным, чего она хотела от этой сделки. Это был первый и единственный раз, когда я столкнулся с переговорщиком, более умелым, чем я.

И все это время она была влюблена в другого мужчину, а наш брак рассматривала как самый простой и быстрый способ вернуть себе свой семейный бизнес. И единственное, почему я не взбесился из-за того, как цинично она обошлась со мной, была моя уверенность в том, что это была моя карма.

Но и Шо не получила всего, чего хотела, потому что не смогла удержать того парня, которого искренне любила. Очевидно, он был не из тех, кто готов смириться с тем, что его женщина выходит замуж за другого. И я не могу винить его, а Шо с тех пор превратилась в суровую деловую женщину, а те проблески веселости и игривости, которые мне довелось изредка наблюдать, больше никогда не проявлялись, насколько я знаю.

Вскоре после развода из-за того факта, что я отдал своей бывшей жене сеть курортов в качестве отступных, множество женщин стали испытывать непреодолимое желание стать следующей бывшей миссис Крейтон Карас. Их становилось все больше, и они были очень изобретательны, но я не доверял ни одной из них.

Женитьба на Холли стала отличным способом избавиться от всех этих женщин, жаждущих моего внимания. Я не слишком горжусь тем, что это отчасти было моим движущим мотивом, но я не собираюсь извиняться за что-либо, что привело меня к текущему состоянию дел.

– Босс? – говорит Маркус, возвращая меня к настоящему. – Мы в дерьме?

– Честно говоря, не знаю. Я все еще плохо изучил ее.

Второй телохранитель хмыкает и что-то ворчит. Его зовут Оррин Стил, и он бывший морской лев, который был вынужден оставить службу, потеряв подвижность большого пальца на левой руке. Он предпочел просто уволиться из флота, потому что не захотел заниматься бумажной работой.

– Вам придется изучать ее весь остаток вашей жизни. Женщины – это тайна, которую безопаснее не разгадывать, – говорит Оррин.

Маркус разражается смехом, а я все еще пытаюсь решить, разозлится Холли или нет. Непривычное чувство беспокойства охватывает меня, когда я вспоминаю, как она ушла от меня в Нью-Йорке, оставив лишь записку из двух слов.

– Ты бы прибавил газу, – говорю я.

Холли входит в автобус примерно через час после моего возвращения, и чувство облегчения, которое я испытываю при виде ее, быстро улетучивается, когда я замечаю ее опущенные плечи и бледное лицо.

Я закрываю ноутбук, и встаю.

– В чем дело?

Она проходит мимо меня и опускается в кресло.

– Просто был длинный день, – говорит она убитым голосом.

– Холли.

Я произношу лишь ее имя, но мой голос исполнен скрытого значения. Я знаю, что она по уши в дерьме, и она знает, что я это знаю.

– Как тебе понравится устроить родительский день?

Ее вопрос застает меня врасплох, особенно потому, что в последний раз я видел своих родителей в тот день, когда они были убиты во время нападения на африканскую деревню, куда мы приехали с миссионерской целью. Эту историю я с неимоверными усилиями скрываю от прессы и по сей день.

– Прости? – спрашиваю я.

Она бросает на меня взгляд из-под полуопущенных ресниц.

– Моя мама, возможно, приедет навестить нас.

Этот новый поворот событий шокирует меня, учитывая то, что она рассказывала мне о своей матери.

– Правда?

– Да, но лишь потому, что я не смогла быстро придумать причину для отказа.

– Что ж, ты честна, по крайней мере.

– Меня обескуражило то, что она звонила мне из тюрьмы.

– Прости? – снова спрашиваю я.

– Если ты еще не в курсе, что женился на белом отребье, теперь у тебя уже не должно остаться сомнений на этот счет. Мою мать арестовали за то, что она проникла в дом моей бабушки. Очевидно, у шерифа нет номера моего телефона, так что мне пришлось самой звонить в полицейский участок, и они сообщили мне обо всем.

Голос Холли звучит устало, и она упорно не смотрит мне в глаза.