Порочные

— Ладно, — рычу через несколько мгновений, закрывая глаза. — Я наверх, в душ. Когда Алисия и Фрэн приедут, пусть сначала осмотрят Арта. И, Крис, — я поворачиваюсь к оборотню за спиной, — вколи ему еще дозу.

— Да, босс, — отвечают сразу оба. На что я только качаю головой.

По ощущениям душ отнимает слишком много времени. Еще больше сил. Вода ощущается как кислота. Колдеру удалось почти содрать с меня лоскут кожи на боку, вырвать пару кусков мяса. Боль адская. И все выглядит гораздо, гораздо хуже, чем я мог предположить: укусы и царапины слишком глубокие, а у меня слишком мало времени.

Когда я, наконец, спускаюсь вниз, Фрэн и Алисия уже в доме. Суетятся вокруг Колдера. Воняет какой-то мерзостью. Стоит мне появится в гостиной, все замирают. Фрэн рассматривает меня с каким-то странным блеском в глазах, прерывисто вздыхает и закрывает рот руками в перчатках. Алисия более сдержана, только недовольно поджимает губы и возвращается к Арту и иголке у него в бедре.

— Марк… — Франческа делает несколько шагов ко мне.

— Сначала Арт, — останавливаю девушку и опускаюсь в кресло. Фрэн дергается, потом дергается еще раз и все-таки заставляет себя вернуться к Колдеру.

Я жду, хотя очень хочется все-таки сорваться с места и отправиться к Макклину. Но… Конард обещал позвонить, как только вернется в стаю, и что-то поймет. А поэтому я сижу на заднице и жду своей очереди, изображаю терпение, которого нет, ищу его в себе по крупицам.

Пока девушки заняты с Артом, я зову к себе парней, перехожу с ними на кухню. Арта придется изолировать на какое-то время. Запереть. И мне это не нравится, но рисковать я больше не намерен.

Том отправляется за металлической дверью для комнаты Колдера, за решетками на окна, мне за новым телефоном. Крис — за продуктами и одеждой для меня, потому что шмотки Арта мне малы.

Когда волчица и Алисия заканчивают с Артуром, время близится к двум часам, и я к этому моменту готов лезть на стены и материться в голос. Их прикосновения и манипуляции почти не замечаю, сижу ровно, молчу, чтобы не наорать, потому что кажется, что они специально делают все слишком медленно, так медленно, будто у них в распоряжении все долбанное время мира, а мне кажется, что каждая минута растягивается в бесконечность и загоняет гвозди в невидимый гроб. Мой гроб.

Щелкают ножницы, что-то пищит, срываются упаковки и обертки со шприцов, иголок и бинтов. Обе тихо переговариваются. Коротко и отрывисто. У Алисии наверняка туча вопросов, но она ни о чем не спрашивает. Может, уже выяснила все у парней, а может, ждет, когда я стану чуть более разговорчивым. Алисия что-то бормочет, потом что-то колет. Осознание того, что это было, приходит слишком поздно, как раз перед тем, как я окончательно растекаюсь в долбанном кресле, матерясь на слишком самостоятельную девчонку, и закрываю глаза.

Из пустоты вырывает звонок мобильника где-то над ухом и приглушенные голоса. Я слепо тянусь к трубке, подношу к уху, солнце все еще слепит глаза, значит, в отключке я пробыл недолго, и это не может не радовать.

Говорить не рискую: во рту Сахара.

— Джефферсон, — голос Макклина странно серьезный, — я в стае, и тебе стоит приехать. Это не телефонный разговор.

— Что с Эм? — хриплю я, пытаясь разогнуться, бросаю взгляд на часы и выдыхаю. Всего половина пятого, я проспал не очень долго.

— С ней все в порядке, но… тебе правда стоит приехать. Сам с ней все обсудишь. Только…

Я кладу трубку, не дослушав, оглядываю гостиную еще раз, уже более осмысленным взглядом, на диване — новая одежда, часы продолжают отсчитывать секунды, а Арта в комнате нет.

Меня немного шатает, когда я поднимаюсь на ноги, сжимая в руках новый мобильник, шатает, пока одеваюсь, шатает, пока беру со стола бутылку воды. Сверху доносятся скрежущие и дребезжащие звуки: скорее всего, ставят дверь и решетки.

Я откручиваю крышку и делаю несколько жадных, быстрых глотков, иду к двери. За спиной — какое-то шевеление и шаги. Пахнет сразу всеми: Алисией, Франческой, Кристофером и Томасом.

— Марк… — Алисия окликает осторожно и неуверенно.

— Ты потом подробно объяснишь, зачем надо было меня вырубать, — бросаю через плечо и все-таки поворачиваю дверную ручку, чувствуя, как спину сверлят чужие взгляды. — Как Арт? — спрашиваю, немного повернув голову.

— Нормально. В себя еще не приходил, — бурчит Фрэн недовольно.

— Хорошо, не давайте ему заниматься самоедством и гнобить себя. Он ни в чем не виноват.

— Да, альфа, — послушно соглашается Крис, и я спускаюсь с крыльца.

Тачка — на месте, ключи — в зажигании. Тело ноет и тянет, пальцы на левой руке почему-то слушаются неважно, но в остальном я почти в норме.

Дорога к Макклину запоминается лишь тем, что с каждой милей тревога становится все сильнее и сильнее, по нарастающей, как ветер в грозу. Очень хочется обернуться, потому что волк, эта тупая скотина, считает, что через лес, на своих четырех, будет быстрее, чем по дороге, выжимая из машины все. И с ним снова приходится сражаться. На удивление, это выматывает. Выматывает достаточно сильно.