Порочные

— Марк, — Эм снова шепчет неуверенно, — мне нужно закончить работу. Да и потом… Что если ты встретишь…

— Не говори глупостей, — хмурюсь, целуя Бартон. — Во-первых, мы пока не знаем наверняка, во-вторых, ни мне, ни моему волку никто, кроме тебя, не нужен, а в-третьих, люди же как-то справляются, Эм, значит, и мы справимся. Да и потом, — передразниваю я ее, — ты же собираешься закончить работу. Создать таблетку от всех волчьих пороков.

— Да? — смотрит она нерешительно.

— Да. Я люблю тебя, зануда. И мне чертовски жаль, что мы потеряли так много времени. Парни, кстати, считают, что территорию старой лесопилки расчистить получится примерно за неделю. Думаю, к концу осени мы закончим стройку.

— Эй, парень, — Эмили приподнимается, опираясь на мои плечи, — что за стройка, при чем здесь лесопилка?

— Ну… тебе же нужна будет лаборатория, — улыбаюсь я, — чтобы творить там все свои безумные эксперименты, пытать и мучить волков, а на время стройки поработаешь пока в больнице. Только составь список оборудования, которое тебе понадобится. Я ни черта в этом не понимаю.

— Безумные эксперименты, значит? — щурится Бартон.

Я киваю.

— Пытать волков, значит?

Я снова киваю.

— Мучить, значит?

— Ну…

И она шутливо рычит, погружает в который раз пальцы в мои волосы, натягивает, заставляя выгнуть шею, нависает надо мной, садясь, и целует. Целует жарко, дико, яростно, и желание снова проскальзывает мне в кровь, будто никуда и не уходило.

Надо бы отдать ей то комплект, который я купил, когда Эм только приехала… Когда смогу держать себя в руках достаточно, чтобы не набрасываться на Бартон от простого поцелуя.

— Я люблю тебя, Маркус Джефферсон. Люблю за то, что ты делаешь, за то, что сделал, за то, что отпустил тогда и не отпускаешь сейчас, за то, что ты просто случился в моей жизни, а вопрос с волками я решу, — шепчет она, потираясь своими губами о мои, и снова целует.

А я опять голодный и сумасшедший. Снова хочу ее так, что почти больно.

Эмили Бартон — моя. И навсегда останется моей, что бы ни случилось, что бы ни произошло, и стае, ее центру и совету, всему гребаному миру придется с этим смириться. Инстинктам зверя тоже.

Эпилог

Полгода спустя.

Эмили Бартон

Я убрала ключ-карту в карман, размяла шею и поползла к выходу, оставляя за спиной голоса и шум в лаборатории, стаскивая на ходу халат и маску, швыряя их в ближайшую помойку. От усталости почти ничего не видела и очень медленно соображала, тело двигаться не хотело и чуть ли не молило о диване, кресле или, на худой конец, — стуле. Да чего уж там, пол под ногами выглядел тоже вполне себе привлекательно. Но я стиснула зубы и все-таки сделала очередной шаг к выходу, отчаянно растирая глаза.

Надо бы зрение проверить… Ага, и мозг заодно…

Что-то я в последнее время совсем хреново себя чувствовать стала. С другой стороны, когда работаешь трое суток подряд практически без сна, то удивляться не приходится.

Делать крюк к своему кабинету, чтобы забрать куртку, сумку и мобильник, не было совершенно никакого желания. К тому же мне казалось, что я оставляла верхнюю одежду в раздевалке на первом этаже, а поэтому я свернула к лифту.

Вниз он спускался раздражающе медленно. Прям до зубного скрежета.

А холл первого этажа встретил ярким светом люминесцентных ламп и практически полной тишиной и пустотой. Только волчица за стойкой мини-кафетерия внизу махнула рукой, да кивнули пара охранников, среагировав на звук приехавшего лифта.

— Эм, — позвала меня девушка, заставляя на миг притормозить, — как у вас там? Кофе хочешь?

— Нормально, — кивнула. — Кофе не хочешь, хочешь на улицу, а потом свалить.

— Тебе бы отдохнуть, Эм, — покачала брюнетка головой. — На собственную тень скоро станешь похожа.

— Да, спасибо, — вяло отреагировала я на, в принципе, справедливое замечание, опустила взгляд от лица волчицы на ее живот. Нахмурилась. — Тебе, между прочим, в твоем положении тоже не стоит допоздна здесь торчать. Твоя смена разве еще не закончилась?

— Нет. Я Софи подменяю, поеду в пять. Нэд обещал заехать, — и Ленни широко улыбнулась, кладя руки на уже немного округлившийся живот.

— Не перенапрягайся и не бери больше ночных смен, — посоветовала я, посоветовала вполне искренне и развернулась к раздевалке, выуживая из кармана карточку. Девушка только улыбнулась и коротко кивнула.

Ленни работала в кафетерии с самого открытия лаборатории. Труд, видимо, не только из обезьяны способен сделать человека, но и из волка. После трех месяцев в городе, без поддержки стаи, моя полы в местном хосписе, Ленни почти стала нормальной. Правда, былые замашки нет-нет да проскальзывали в разговорах и на местных тусовках, но Нэд над этим усиленно работал. И у него неплохо получалось. Совсем волчица успокоилась месяц назад, когда узнала о беременности. Она даже говорить по-другому стала: тише, плавнее. Двигаться тоже осторожнее начала, чаще улыбалась. Ей удивительно шла беременность.

Здесь Маркус оказался прав.