Порочные

Нежная… Такая нежная кожа. Белоснежная. Очень чувствительная.

Я гладил большим пальцем острую скулу, наблюдая за реакцией Бартон. За тем, как прервалось на миг ее дыхание, как расширились зрачки, как приоткрылись губы. Сочные, сладкие губы. Я хорошо помнил их вкус и мягкость, хорошо помнил, как может жарко выгибаться волчица, как тихо и испуганно звучат ее стоны, как одуряюще идеальна ее грудь.

— Я была идиоткой, — горько усмехнулась, Эмили. — Маленькой и глупой. Детская влюбленность — очень смешная штука.

— Детская влюбленность? — я опустил руку ниже, на шею, ощущая подушечками пульс Эм. Слишком частый, слишком беспокойный. Провел большим пальцем вдоль нижней губы. Мягкая, такая же умопомрачительная, какой и была. — Я помню твои поцелуи, Эмили, я помню твою кожу под своими пальцами, помню, как ты подставляла моим губам себя, как дрожала, как…

Эмили вдруг подалась вперед, обвила руками мою шею.

Я напрягся.

Зверь внутри тоже замер. Он по-прежнему не узнавал запах Эмили. Он словно распадался и растворялся на составные части, не был цельным. Как и ее поведение сейчас. Женщины обычно так улыбаются как раз перед тем, как схватить тебя за яйца.

— Вот и тешь себя этими воспоминаниями, Джефферсон. Тешь, потому что, как только я вытащу Арта, уеду. И ты меня больше не увидишь, никогда не получишь.

Я сжал руки на талии Эмили.

Она бросала мне вызов, она дразнила меня, и… она села играть в покер явно не за тот стол.

— Хочешь поспорим? — пробормотал, склоняясь ниже, касаясь языком кожи, чертя дорожку к уху.

Эмили отстранилась, и я не попытался ее удержать. Смотрела насмешливо, но на щеках румянец, а в глазах — адское пламя.

— Еще раз прикоснешься ко мне, Марк, и сможешь солировать в детском церковном хоре, — она отступила еще на шаг, а потом просто повернулась спиной, направляясь ко входу в торговый центр.

— Рычи, рычи, кукла, — улыбнулся я. — Вот тебе мое официальное заявление: я хочу тебя, и я получу тебя.

— Мозоли не натри, пока получать будешь, — фыркнула Эмили насмешливо.

А я представил голого Элтона Джона на пляже и задницу Нила Янга, потому что заходить со стояком в общественное место, наверняка переполненное в субботу маленькими гомонящими детьми и их бдительными мамашами, не позволяют остатки совести и здравого смысла.

Бартон, будто издеваясь, сразу же свернула в магазин с нижним бельем. Виктория, мать ее, Сикрет…

Рой Рэймонд должен гореть в аду, настоящий ублюдок.

Элтон Джон и его муж, голая Королева Англии, миссис Саммерхолд и ее обвисшие сиськи…

Я остановился у стеллажей с чулками и завис.

Черные, с широкой кромкой и… поясом.

— Вам помочь? — проворковала девушка-консультант, вырвав из мыслей о том, как я укладываю Бартон в этих самых чулках на стол.

— Да, — голос звучит почти нормально, я нахожу глазами волчицу и указываю на нее пальцем, протягивая кредитку брюнетке. — Мне этот комплект, подберите к нему белье на вон ту девушку. Оплачу все, что она выберет.

Глаза консультанта понятливо сверкнули, она забрала карточку и проводила меня на диван, принесла кофе.

— Ты слишком довольно улыбаешься, — нахмурилась Эмили через сорок минут, когда мы выходили из магазина. — И я не просила тебя оплачивать мо…

— Пошли поедим, — улыбнулся, не считая нужным что-либо отвечать. — Я зверски голоден, — и утянул Эмили в сторону ресторанного дворика.

Она проворчала что-то нечленораздельное, но все-таки пошла следом, не сводя с меня настороженного взгляда. С меня и пакета в моих руках.

— Ты не свалилась сегодня в обморок, тебя не колотило от холода, не корчило от боли, не вывернуло наизнанку, даже температура не поднялась… — сказал, когда мы устроились за столиком в итальянском ресторанчике.

— Я ничего не делала, Джефферсон. Просто посмотрела. Не лечила.

— А когда лечишь?

Я помнил, как колотило Бартон после каждого пациента, как ее трясло, как мучилась она от боли, как ее одежда пропитывалась потом. До отъезда. До того, как я позволил придурку из совета забрать ее из стаи и увезти на учебу. Мы все тогда понимали, что Эм вряд ли вернется назад. И вот она здесь. Сидит напротив, смотрит в меню, сосредоточенная, строгая и… жесткая.

Эмили не была такой жесткой раньше.

Не вела себя так, как вела сегодня с Артом.

— По-разному, — отрешенно качнула она головой, продолжая вчитываться в меню. — Все зависит от заболевания и его силы. Две недели назад я вытягивала волчью лихорадку у одного из стражей совета, обошлось часовым ознобом и головной болью.

— Крис после того, как…

— Не сравнивай нас, — Эмили резко отложила меню, зеленые глаза сверкнули арктическим льдом. А я понял, какую дурацкую ошибку только что совершил. В конце концов, Эм считает, что я променял ее на Крис. — У нас разные способности, и действуем мы по-разному.

— Эм… — я вздохнул. Ну кто ж тебе виноват, Джефферсон, если ты такой дебил… — я просто хотел сказать, что Крис помогла учеба. Может, стоит поискать еще кого-то, кто…