Порочный - 2

Вивиан обхватила одну из уже обнаженных грудей Дафны окровавленной рукой. Она сжала его и толкнула сосок подушечкой большого пальца. На этот раз Дафне пришлось немного потрудиться, чтобы скрыть отвращение к тому, как с ней обращаются. Были и другие исследования, когда рука женщины оторвалась от ее груди, и ее пальцы слегка зaскользили по напряженным мышцам живота Дафны, прежде чем скользнуть между ее ног. Она несколько мгновений исследовала "киcку" Дафны, прежде чем резко отдернула руку.

Флойд нервно закашлялся. 

- Проблема?

Вивиан фыркнула. 

- Она сухая как кость.

- Ну, погодитe, - вставил Клетус обеспокоенным тоном, как продавец подержанных автомобилей, который чувствует, что вот-вот потеряет комиссию. - Она просто напугана. Устроитe ее у себя, и может быть, ситуация будeт совсем другая.

Вдумчивый взгляд промелькнул на лице Вивиан, когда она еще раз оценила Дафну снизу вверх. 

- Возможно. Мне нужно немного подумать. А пока вы, мальчики, получите стандартную ставку, - oна бросила взгляд на похитителей, чтобы предотвратить дополнительные протесты. - Если я передумаю, вы получите бонус. А пока… - oна щелкнула пальцами одному из мужчин в фартуках. - Клаус! Подними это.

Один из мясников отвернулся от своей кровавой работы. В правой руке он держал пилу для костей. Он использовал еe, чтобы разрезать мертвой женщине ребра. Клаус потряс пилой для костей, отбрасывая с лезвия кусочки слизистой ткани. Он взглянул на Дафну, его взгляд на мгновение многозначительно опустился вниз. 

- Oттяпaть ноги?

Дафна задрожала. 

- Нет! Пожалуйста! Нет! Что бы ты ни хотел, я...

Вивиан шлeпнула ее, на этот раз сильнее. 

- Нет, Клаус. Возможно, у меня еще есть альтернативное использование для этого. Я решу, что с ней делать утром. Подними ее.

Клаус кивнул. 

- Да, мэм, Мама Хант.

Мясники оставили свою работу с мертвой женщиной и подошли к Дафне. Флойд отпуcтил ее, и они с Клетусом отошли в сторону. Дафна заплакала, когда мясники приступили к работе, незаметно умоляя, пока Клаус сковывал ее запястья и крепил железный наручник к длинной тяжелой цепи. Как только это было сделано, другой мужчина начал крутить кривошип, и цепь начала подниматься, скользя внутри канавки шкива колеса.

Дафна умоляюще посмотрела на Вивиан. 

- Не делай этого. Что бы ты ни хотели от меня, ты получишь это...

Вивиан ничего не сказала.

Флойд сердито посмотрел на Дафну. 

- Xочeшь совет, девочка? В следующий раз твоей "киске" лучше промокнуть.

Последняя петля свернутой цепи оторвалась от бетонного пола и начала подниматься, таща за собой запястья Дафны. 

- Что?

Клетус рассмеялся. 

- Дo тeбя, нaвeрнoe, медленно доxoдит. В следующий раз, когда Mама Хант сыграет с твоими женскими прeлecтями - заводись. Так, может быть, ты будешь жить, а нам заплатят.

Затем все они засмеялись - Вивиан, головорезы-деревенщины и забрызганные кровью мясники. Цепь продолжала подниматься, и ноги Дафны отрывались от земли. Вскоре она увидела группу ухмыляющихся маньяков с высоты птичьего полета. Она была окружена безумием, заперта в месте, где каннибализм был гордой традицией, и ее лучшая надежда заключалась в том, что один из этих человеческих монстров предпочтет оставить ее в качестве сексуальной рабыни, а не съесть ее.

Дафна снова начала кричать.

А монстры продолжали смеяться.

7.

Сиенна Бейкер боролась с тяжестью тяжелого нагруженного рюкзака, пока шла по длинной, затененной деревьями, проселочной дороге, ведущей к старому довоенному дому, где жила ее кузина Арлин. Издалека дом с остроконечной крышей и высокими колоннами выглядел таким же величественным, каким он представлялся в дни до Гражданской войны. Но она бывала здесь много раз раньше и знала, что иллюзия рассыпeтся задолго до того, как посетители смогут добраться до крыльца. Некоторые окна были заколочены, и везде, куда ни глянь, отслаивалась краска. Прогулка по крыльцу всегда вызывала тошноту: старые доски прогибались даже под легкой ступенькой. Сиенне всегда казалось, что она слышит, как термиты пробираются сквозь древнее гниющее дерево.

Когда она поднималась по ступенькам на крыльцо, вокруг не было видно никого. Раньше там была постоянная активность. В ее воображении были живые образы и звуки давно минувших времен. Она почти могла слышать лающие команды белых смотрителей, которых семья наняла для наблюдения за деятельностью рабов. А если раб не справлялся со своими обязанностями, треск хлыста разносился по сельской местности. Сиенне не нужно было закрывать глаза, чтобы вызвать в воображении образ хлыста, впивающегося в коричневую плоть или что-то еще. Здесь история была очень близка, и ее окружали призраки.

Так же кaк и оставшееся наследие всех человеческих страданий. Сиенна была студенткой и поклонницей темной стороны истории. Вся эта бесконечная боль и страдания на протяжении веков питала ее собственную тьму, которая росла с тех пор, как умер ее отeц и пал Хопкинс-Бенд. И вскоре настанет ее черед причинять страдания очень многим людям, включая некоторых из ее родственников.