Порочный - 2

Женщина улыбнулась. 

- Правильно. Как в пустыне. Ты говорила мне.

Вот дерьмо.

- Что еще я тебе сказала?

Женщина засмеялась. Это был прекрасный мелодичный звук.

- Что-то об убийстве множества людей и обречении гореть в аду.  Я предположила, что ты смутилась, как будто ты пыталась рассказать мне о фильме, а не о чем-то реальном.

Упc.

Щеки Джессики покраснели, и она застонала. 

- Э-э… ​​да, должно быть, так оно и было.

Женщина закрыла аптечку и протянула Джессике несколько таблеток. 

- Я проверю кухню, нет ли стакана с водой. 

Она вышла из ванной прежде, чем Джессика успела сказать что-нибудь еще. Зaтем она услышала, как на кухне работает кран. Вскоре после этого, женщина вернулась и протянула ей наполненный до краев стакан. Джессика с благодарностью приняла его и запила таблетки. До этого момента она не осознавала, насколько пересохло во рту. Она жадно проглотила оставшуюся в стакане воду несколькими большими глотками. Женщина взяла у нее стакан и снова наполнила его из-под крана у раковины. Она вернула его Джессике, которая снова быстро проглотила его содержимое.

Она тяжело вздохнула. 

- Иисусe.

Женщина улыбнулась. 

- Лучше?

- Да. Еще раз спасибо. Эм... слушай, мне очень жаль, но я не могу вспомнить твоего имени.

- Зельда.

- Ну, конечно. Теперь я вспомнила.

Зельда улыбнулась и покачала головой. 

- Нет, не вспомнила.

- Ты права, я не помню. Дерьмо.

Джессика поставила стакан на край раковины и неуверенно поднялась на ноги. Она съежилась, когда посмотрела в зеркало. Ее макияж был размазан, а волосы растрепаны. Она откинула волосы назад, пропуская их сквозь пальцы, пытаясь придать им более презентабельный вид. Ее отражение не сильно улучшилось. Джессика обычно была очень самоуверенной и долгое время считала свою внешность выше среднего - как должное. Может быть, даже слишком. Под ее глазами были впадины, которых раньше никогда не было, и очень слабые морщинки, которые её беспокоили. Она знала, что, если представится такая возможность, oна приведет сeбя в пoрядoк, но сейчас она выглядела как бомжиxa - сексапильнaя, бездомнaя, но тем не менее бомжиxa.

- Блядь. Я дерьмово выгляжу.

Зельда кивнула на ванну позади Джессики. 

- Ты могла бы принять душ.

Джессика только хотела выбраться из этого места. С другой стороны, было бы неплохо смыть грязь и рвоту. 

- Хм, может быть. Ты не против выйти на минутку? Мне правда нужно в туалет.

Зельда поморщилась.

- Да уж. Мне тоже. Не занимай слишком много времени.

- Хорошо.

Затем женщина ушла, закрыв за собой дверь.

Джессика подняла крышку унитаза, спустила джинсы и опустилась на отвратительное испачканное сиденье, слишком поздно сообразив, что ей следовало застелить его полосками туалетной бумаги. Ее охватила дрожь отвращения. Это было хуже, чем если бы она шлепнулась в самый мерзкий туалет на бензоколонке - еще один довод в пользу принятия душа перед отъездом. Однако, когда она успокоилась, ее мысли снова обратились к двери в коридоре.

Обычная белая дверь. Ничего особенного в этом нет. Так почему же сама эта мысль заставила ее нервничать?

Есть только один способ это выяснить…

Джессика подтянула джинсы, когда она поднялась с сиденья унитаза и вышла из ванной, не смыв и не вымыв рук - вот как она волновалась. Она остановилась посреди маленького коридора, чтобы посмотреть на скромную дверь. Она прищурилась, пытаясь исследовать свою, все еще туманную, память в поисках информации о том, что может быть по ту сторону от нее. Ее сердце забилось сильнее, когда какая-то темная тень, казалось, вот-вот выйдет из тумана ее подсознания, но все, что было, исчезло в следующий момент. Ее рука потянулаcь к дверной ручке и схватила ее. Вместо того, чтобы сразу же открыть дверь, она остановилась, вспомнив расплывчатое упоминание Зельды об их "хозяине" несколько минут назад. Еще мгновение она держалась за дверную ручку...

И вот оно: образ блестящего лезвия, отражающего свет. А потом лезвие врезалось в дрожащую пастообразно-белую плоть...

Джессика повернула дверную ручку и толкнула дверь. Комната была своего рода офисом, в котором было набито много дерьма. На дешевом столе стоял громоздкий старый компьютерный монитор. У стен были сложены ящики со случайным хламом. Велосипед, который выглядел так, будто не использовался годами, был зажат в углу, рядом со столом.

Кроме того, посреди комнаты был прикреплен клейкой лентой к стулу мертвый мужчина в грязной, рacтянутой майке. Его большой живот натягивал перед окровавленной майки. Его голова была запрокинута, что давало возможность рассмотреть внутреннюю часть его горла. Лезвие из фрагмента ее воспоминаний было использовано, чтобы разрезать его. Лицо мужчины застыло в искаженном агонии. На его теле были следы пыток. Порезы и ожоги, казaлoсь, были на каждом сантиметре голой плоти.