Порочный 3

Она заставила себя открыть глаза, когда невидимый ею до сих пор человек, державший шланг, перекрыл мощную струю воды. Раздался громкий металлический лязг. Джессика прищурилась, вглядываясь в темноту. Через несколько мгновений она разглядела высокую фигуру. Мужчина. Его руки были затянуты в черные резиновые перчатки, а в них было зажато большое сопло тяжелого шланга, предназначенного для тушения пожаров.

Все еще дрожа от холодной воды, Джессика начала слышать низкие, шепчущие голоса. За человеком со шлангом стояли другие люди, мужчины, стоявшие у противоположной стене. Их слова были неразборчивы, и сначала она ничего не могла разобрать. Но когда рев в ушах стал стихать, она разобрала несколько повторяющихся слов, в том числе "начальница" и "охрана".

Она кое-что смутно начинала понимать. Она находилась в каком-то охраняемом учреждении, вероятно, управляемым правительством, а точнее его теневой стороной. Официально, скорее всего, это заведение даже не существовало. В прошлом она иногда бывала в таких местах, когда работала наемным убийцей на правительство. Однако тогда она была по другую сторону этого уравнения, совершая сомнительные с моральной точки зрения поступки во благо страны и национальной безопасности.

Эта экстремальная форма процедуры дезинфекции выходила далеко за рамки всего строго необходимого. Использование пожарного шланга было не только для того, чтобы провести процедуру. Напротив, это было сделано для того, чтобы показать свою могущественность в стенах этого концлагеря.

Этим жестоким знакомством с новой средой ее обитания было сказано все. Теперь она была вне закона, и ей не следовало ожидать справедливого или гуманного обращения. Мало того, отсюда ее никогда не выпустят. Она умрет в этом месте, где бы оно ни находилось, и никогда больше не белого света.

Во всяком случае, это пытались донести до нее с первой секунды.

Глаза Джессики сузились от едва сдерживаемой ярости, а уголок рта резко дернулся вверх.

Это мы еще посмотрим, ублюдки.

Сейчас, к сожалению, было не время сопротивляться. Она была в самом слабом и уязвимом положении. Время для борьбы еще придет, но сначала ей нужно будет восстановить силы. Ей также понадобится больше информации о том, где она находится и как устроен этот объект. Ей нужно было подумать и разработать план. Пока же ей нужно было казаться послушной и готовой к сотрудничеству. С этими мыслями она открыла глаза пошире и заставила себя улыбнуться.

Каблуки ботинок зацокали по бетонному полу, когда люди, стоявшие в тени, вышли вперед. Их было двое. Человек со шлангом остался на месте, его руки в перчатках все еще держали большую насадку. Когда мужчины вышли на свет, в зоне видимости Джессики появились начищенные черные ботинки. Она подняла взгляд и увидела, что мужчины одеты в черные форменные брюки и пиджаки. На головах у них были черные головные уборы с блестящими околышами. Джессика нахмурила брови, заметив на их руках красные нарукавные повязки.

Какого черта?

Нацистская символика была отличительной чертой этиx секретных тюрем, и отличала от тех, в которых она была в прошлом. В основном, персонал таких учреждений избегал каких-либо опознавательных символов. То, что она видела сейчас, было просто... странно.

Мужчины стояли над ней.

Один из них сказал:

- Ты будешь сотрудничать?

Джессика кивнула.

Тот же мужчина хмыкнул и сказал:

- Отлично. Теперь мы переходим к последней фазе дезинфекции. Как только процедура будет завершена, ты встретишься с начальником.

Она кивнула в согласии и спросила:

- Где я нахожусь?

Наступило короткое молчание. Затем один из мужчин тихонько засмеялся, его смех подхватили остальные мужчины. Это проявление веселья было недолгим и закончилось так же, как и началось, когда мужчина, который заговорил первым, сказал:

- Хватит! Мисс Викман не терпится увидеть эту сучку. Давайте поставим ее на ноги.

Мужчины поставили Джессику на ноги и подтолкнули ее к двери. Ее повели по короткому, узкому проходу. Освещение здесь было ярче, что заставило ее прищуриться. Кандалы на лодыжках затрудняли ее передвижение, что усугублялось грубым обращением мужчин, державших ее руки. Они дергали ее, когда она спотыкалась, и рывком поднимали на ноги с такой силой, что едва не вывернули ей руки.

В конце коридора была еще одна дверь. Она распахнулась, когда один из мужчин ударил костяшками пальцев по матовому стеклу окошка, затянутого проволокой. Затем Джессику втащили в комнату, заставленную стеллажами со стопками чистой одежды. С первого взгляда было ясно, что это форма для заключенных, и что ее здесь собираются обрядить, сделав обезличенной в толпе.

Однако обеспечение заключенных одеждой не было единственной целью этой комнаты. В центре комнаты стоял стол для осмотра. На нем лежал свежий лист белой бумаги. Этот стол отличался от обычных для всех остальных врачебных кабинетов одним важным признаком - прочными металлическими кольцами, прикрепленными к каждому углу. Каждое кольцо было снабжено дужкой.