Порочный ангел

— Не надо, — настаивала я, наполовину умоляя. — Мне просто нужна минутка. Я просто собираюсь взять что-нибудь выпить.

Его холодные голубые глаза изучали меня, и медленно, как будто он был сонным львом, уступающим просьбе своей пары, он опустился обратно на матрас и закрыл глаза.

— Не задерживайся надолго, — сказал он.

Я кивнула, прежде чем поняла, что он не может видеть меня с закрытыми глазами.

— Хорошо, — сказал я. — Просто продолжай спать. Я сейчас вернусь, — повторила я эти слова, когда закончила вылезать из постели и пересекла комнату.

Я взяла халат, который был оставлен на спинке одного из стульев, надела его, завязав на талии, выскользнула из комнаты и направилась по коридору. Выпивка и, возможно, закуска помогут мне уснуть. Это успокоило мои мысли и дало мне цель до тех пор, пока я не смогу перестать думать достаточно долго, чтобы заснуть.

На полпути к лестнице мое внимание привлек тихий треск и глухой стук. Я остановилась и выпрямилась, а затем повернулась обратно, нахмурившись, когда в самом конце увидела, что двери в кабинет моего отца приоткрылись и по другую сторону движутся тени.

Несколько долгих секунд я колебалась, не стоит ли мне сначала вернуться в комнату и разбудить Гейвена, но по ту сторону деревянных дверей раздался низкий знакомый голос. Голос Джеки.

Уф, они снова ссорятся? — я молча задумалась, вздохнув и направляясь к дверям.

Мои ноги бесшумно ступали по ковру в прихожей. Моя рука потянулась к приоткрытой двери и толкнула ее. Я открыла рот, чтобы позвать, но остановилась как вкопанная, когда что-то мокрое коснулось моих обнаженных пальцев ног. Я посмотрела вниз, и мои глаза расширились. Мои внутренности выскочили из-под меня, и ужас охватил все мое тело.

Все прежнее сияние рассеялось, и я похолодела. Нет.

Это было все, о чем я могла думать. Пожалуйста, Боже… нет.

Кровь просочилась под мои пальцы, окрасив подошвы ног в красный цвет. Мои глаза проследили за ее траекторией, и как бы сильно мой разум ни кричал, предупреждая меня остановиться, отвести взгляд, я не могла. Безжизненный взгляд моего отца был устремлен вверх. Его глаза были широко открыты, хотя в них, очевидно, не осталось ни души. Он все еще был в том же костюме, который надевал на мою свадьбу; только пиджак был снят, что делало шокирующее красное пятно на его груди еще более поразительным. Его тело было распростерто на полу, голова слегка повернута к дверному проему — ко мне, как будто именно так он и умер, ища выход, разыскивая меня.

Его тело. Мой разум говорил это, но мое сердце не могло воспринять истину этого. Все во мне кричало сделать что-нибудь, хоть что-нибудь, но я застыла на месте. Только когда я увидела темно-красную лужу, растущую вокруг его тела, до меня, наконец, дошло. Он мертв. Кто-то убил его. Мой искушенный в жизни, могущественный отец лежал, на полу своего кабинета, в огромной луже собственной крови, которая продолжала вытекать из отверстия в центре его груди.

Мое сердце дернулось в груди, как будто его ударило током, и это подтолкнуло меня к нему.

— Папа! — воскликнула я, падая рядом с ним на колени.

Теплая, липкая кровь покрыла мою кожу, когда я прижала руки к его груди, пытаясь остановить кровотечение. Было слишком поздно. Мой мозг знал это, но мои руки все еще закрывали дыру, когда кровь просачивалась между моими пальцами.

— Пожалуйста … пожалуйста!

— Ах, если это не маленькая мисс совершенство, спешащая спасти положение.

Слова прозвучали холодно, хотя голос был знакомым. Медленно я подняла взгляд на свою сестру, когда ее тень накрыла меня. Какое бы выражение ни было у меня на лице, оно заставило ее усмехнуться. В своем шоке я совсем забыла, что она в комнате. Когда я посмотрела на нее, и вместо того, чтобы обнаружить, что она волнуется из-за того, что наш отец истекает кровью на полу, она стояла, небрежно прислонившись к одному из стульев, с презрением разглядывая свои ногти. В другой руке у нее был зазубренный нож. Его стальное лезвие было покрыто кровью, красная жидкость капала с кончика на ковер. Каждый неслышимый всплеск словно в замедленной съемке запечатлевался в моем вялом сознании.

Несмотря на учащенный ритм моего сердца, отдававшийся в ушах, мои движения казались замедленными, как будто я пробиралась сквозь патоку, пытаясь собрать все воедино. Я почувствовала полное оцепенение, когда огляделась по сторонам. Моя сестра даже не потрудилась взглянуть на меня, полностью сосредоточившись на своих идеально наманикюренных ногтях.

Никаких эмоций. Никаких угрызений совести. Ничего.

— Что…

— Не прикидывайся дурочкой, — резко оборвала она меня, наконец проявив хоть какие-то эмоции. Та же ненависть, которую я мельком видела перед свадьбой, отразилась на ее лице, и она направила оружие на меня. — Ты прекрасно знаешь, что всегда была любимицей дорогого отца.

— Нет, это не так, — так вот почему она это сделала? Из ревности? — Он любил нас обоих.

Ее идеально вылепленная бровь изогнулась дугой.