Порочный ангел

Я поняла, в какой момент она дошла до конца своего обратного отсчета, потому что пронзительный, леденящий кровь крик эхом разнесся по всему дому. Она была хорошей актрисой, я должна отдать ей должное. Любой, кто услышал бы это, без сомнения, побежал бы к тому, кого они приняли за жертву. Я прикусила губу сильнее, кровь наполнила мой рот, когда я побежала.

Слабость. Моя сестра может возглавить семейный бизнес. Мне на это насрать. Но Гейвен… он мой. Он сам мне это сказал. Если я сейчас убегу, то все они решат, что я преступница. Он будет в безопасности. Я даже думать не могла о том, чтобы вернуться, доказать свою невиновность. Все я могла только бежать. По-видимому, это было все, в чем я была хороша.

Я услышала, как на верхних этажах открываются двери, но замедлила шаг и остановилась рядом с входной дверью, заметив что-то на столике в прихожей. Это был один из блокнотов, которые были включены в комплект свадебных подарков. Рядом с ним лежала ручка. Это было похоже на судьбу. Прежде чем я смогла остановить себя, я остановилась, осознав, что нож у меня в руке. Я бросила его на стол рядом с блокнотом и дрожащими пальцами написала четыре слова.

Четыре слова, которые, как я надеялась, улучшат ситуацию. Слезы катились по моему лицу. Я была идиоткой, полагая, что смогу найти счастье в этой жизни. Те последние мгновения надежды, которые были с ним, были не более чем сказкой. "Долго и счастливо" никогда не будет для меня.

Несмотря ни на что — на мои чувства, надежды, мечты и желания — я не более чем принцесса мафии, продавшая свою душу дьяволу. Дьявол, ради которого я была готова на все. Какой же дурой я была.

Глава 23

Я привык к смерти. За свою жизнь я сталкивался с этим столько раз, что это перестало влиять на меня так, как могло бы повлиять на обычного человека. Это было нечто совершенно другое. Я знал жертву. Я был его другом. Его смерть означала, что будущее меняется. Все мои планы нуждались в корректировке. Его смерть означала, что я что-то упустил, а я был не из тех, кто что-то упускает.

Кровь Рафаэлло была повсюду. Она впиталась в ковер у меня под ногами, превратившись в ужасную лужу, которая высохла за ночь.

— Сэр?

Один из охранников Прайса осторожно приблизился ко мне.

— Вы уже нашли ее? — потребовал я ответа, невидящим взглядом уставившись на коричневую засохшую кровь.

— Нет, сэр… Там была, эм, оставлена записка, — моя голова дернулась вверх, и я резко повернулся к мужчине. — Это было у входной двери, вместе с…

Ему не нужно было говорить, рядом с чем это было оставлено. Он держал в руках пластиковый пакет с окровавленным ножом внутри. Блядь.

Мужчина выглядел явно смущенным, но мне было наплевать. Я потянулся к листку бумаги в его руке и выхватил его. Я молился, чтобы это было объяснением. Оправдание ее исчезновения не означало бы, что она не будет наказана, но это могло бы, по крайней мере, дать некоторое представление о событиях, которые произошли, пока я спал.

Это была короткая записка. Ничего впечатляющего и ничего с чертовым объяснением. Это были четыре простых слова.

Прости меня, Гейвен. — Ангел

Прости? Просто прости, блядь? Откуда, черт возьми, взялось ее "прости" в это поганое утро? Я швырнул бумагу на пол, выругался и повернулся обратно к грязному кабинету.

— Гейвен?

Я напрягся при звуке голоса Джеки.

— Не сейчас, — отрезал я.

До моих ушей донесся звук женского вдоха. Блядь. Я почти забыл. Рафаэлло не просто бросил Ангела, когда беднягу убили где-то ночью, он бросил и свою вторую дочь, и теперь я, черт возьми, понятия не имел, что делать. Я наемная убийца, а не семьянин. Предполагалось, что Ангел и Рафаэлло оба облегчат мне вхождение в роль. Ангел, с ее телом, чтобы нести мое семя и родить моего наследника. Рафаэлло, чтобы направлять меня в их бизнесе. И вот, я здесь, выброшенный без всяких угрызений совести из гребаной вселенной прямо в пламя.

— Извини, что беспокою тебя, — сказала Джеки тихим, но твердым голосом, — но мне только что сообщили, что пришли результаты экспертизы оружия.

Мое тело содрогнулось, и я повернулся к ней лицом. Она многозначительно посмотрела на пакет, которую держал охранник. Они уже отвезли его на экспертизу и вернули обратно? Это казалось крайне подозрительным. Я прищурился, глядя на нее.

— Они приходили к тебе? — потребовал я.

Я сказал этим ублюдкам, что теперь я глава семьи Прайс. Они должны были прийти ко мне, а не к ней.

Она кивнула. Несмотря на утреннее испытание, смерть ее отца и горе, которое, как я понял, она должна была испытывать, Жаклин Прайс осталась бесстрастной. Или "профессионал", возможно, было бы более подходящим термином. Одетая в туфли на каблуках от Louboutin, черную юбку-карандаш и темно-серую блузку, она выглядела готовой посетить важную деловую встречу и похороны. Я с любопытством оглядел ее и ее наряд. Было ли это просто потому, что она выросла в семье Прайсов, или была другая причина ее самообладания?