Порочный брат моего жениха

Мое имя прозвучало первым. Отрываюсь от нее и за эти четыре буквы, что она произнесла готов забрать ее, от своих слов отказаться, предложение свое отменить, не разделю ее с братом.

Но встречаю взгляд Алекса, потемневший, тяжелый.

- Я тоже, - говорит он хрипло. - Ты сам слышал.

Слышал, просто решил себя обмануть, поддаюсь очарованию этой женщины, как идиот последний.

Нет, хватит.

- Ангелина, - ладонями веду по ее спине, по выступающим косточкам позвоночника. Поднимаюсь выше к плечам, и снова вниз, кольцом смыкаю руки на талии и отрываю от земли. - Ты сама напросилась, любимая.

Она взвизгивает, в ее глазах то небо, то песок отражаются, как в калейдоскопе сменяются за секунду, у нее все перевернулось.

Подхватываю ее на руки. Делаю несколько шагов, разворачиваю и укладываю на сцену.

Ее длинные волосы свисают, подметают песок. Она выгибается, плоский живот, стройные ноги, высокая грудь, и я от желанного тела взгляда оторвать не могу, хоть и слышу этот звук, расстёгиваемой ширинки.

Опираюсь ладонью на сцену и запрыгиваю. Вижу Алекса, как он подходит с другой стороны. Останавливается возле ее головы и приспускает брюки.

Отворачиваюсь. И лишь по ее краткому вскрику и мычанию догадываюсь, что происходит. Она согласилась, она не против это делать ему. Или перепутала нас, она в такой позе, она думает что это я.

Усмехаюсь своим жалким мыслям и рывком развожу ее ноги.

Она вздрагивает, но не двигается так и остаётся лежать раскрытой передо мной.

Луна, звезды, шумит море, а у меня огни в глазах и уже в ушах этот шум, смотрю на манящие, призывно расставленные бедра, хватаю ее ноги и сгибаю в коленях. Ладонью накрываю промежность и чуствую, какая она мокрая, она мычит и дрожит, но позволяет гладить себя и позволяет Алексу двигаться, быстрее и быстрее, толкаться ей в рот.

Злость нарастает. А ещё возбужение, странное и неясное, понимаю, что я разрешил, и он имеет ее, при мне, и я тоже буду это делать сейчас.

Крышу рвет.

И палец срывается с влажных складок, врывается внутрь, в горячую плоть, резко растягивает ее, заставляет Ангелину стонать, выгибаться.

Неотразимое зрелище.

Наклоняюсь и касаюсь губами ее живота. Пробую языком ее кожу зубами следы оставляю, мне то ли растерзать ее хочется, разорвать на куски, то ли целовать, спускаться ниже, ещё ниже, по лобку к самому главному центру удовольствия, доставлять ей его, ее соки пить.

И я это делаю, и я понимаю это, когда она сжимает ногами мою голову, запускает пальцы в мои волосы и бедрами подаётся навстречу ласке.

Проклятая Ада-Ангелина, я бессилен. Целую глубже, добиваюсь ее оргазма, про брата забыл, про себя. Есть она, и то, как ей хорошо, как она царапает меня и вьется мне заменяет, кажется, мою злость, желание наказать, обезоруживает, ведь как наказывать того, кто карателю своему раскрывается сам и жадет ещё.

Одной рукой расстегиваю брюки. Высвобождаю напряжённый член, сжимаю его в ладони. Отрываюсь от нее и за бедра везу ближе к себе, едва слышу голос брата и его недовольство, я отобрал то, что нам двоим обещано, но мне плевать. Наклоняюсь и вырываюсь в нее, толкаюсь сразу на всю длину.

И она содрогается и кричит во все горло, за мои плечи хватается и трясется, пережимает меня внутри так плотно, так сильно, так крепко, что я впервые позорно быстро сдаюсь, глухо матерюсь и изливаюсь в нее, и падаю на нее сверху.

Ангелина

Я лишь хотела наказать Финна. Наказать за недоверие, поиграть хотела, а затем плюнуть в лицо своему «жениху», который верит кому угодно, но не мне.

Но… дьявол, к Алексу меня тянет, и я не понимаю, что мною движет помимо дикого желания, пока я жадно обхватываю его губами, жадно ласкаю языком, пропускаю так глубоко, как могу, содрогаюсь под его рык. Это между нами, это только наше.

А следом Финн – ревнивый до внимания, любимый до безумия, он забирает меня себе, прошивает на всю длину, и двигается под мои всхлипы. Так упоительно двигается, разгоняя по моему телу жажду большего, жажду взрыва.

- Боже, - выдыхаю, и по телу эйфория разливается.

- Понравилось? – шепчет, лежа на мне, и во мне. – Этого хотела, Лина? У меня только один брат, больше позвать некого…

Идиот. Злость, наслаждение, желание большего смешиваются во мне, и я ищу глазами Алекса, который кивает на мой вопросительный взгляд. Пока он подходит к нам с Финном, я рассматриваю его – он полуобнажен, как и Финн, и он возбужден.

Своего не получил, и от вида его эрекции хочется зажмуриться, спрятаться, ведь это неправильно – то, что происходит между нами троими. Алекс женат, Алекс брат Финна, и… да к черту!

- Уступишь? – Алекс хватает Финна за плечи, и тот поднимается с меня, бросив яростный взгляд.

На меня.

Хотя сам уступил меня брату, сам довел до этого. Я бы верна была, удержалась бы, несмотря на то что кроет меня от Алекса.

Сам виноват.

И я раздвигаю бедра еще шире под шумный вздох Алекса. Внизу все горит от его темного взгляда, я снова неудовлетворена, и сейчас он даст мне освобождение, даст то чувство полета, которое я снова хочу испытать под шум волн и звучащую вдали музыку южного города.

- Не так, - прошептал, обхватил за талию сильн