Порочный круг

"Вот как? — мелькнуло у меня в голове. — Глядите-ка: все у них элементарно и тривиально, только вот что-то каждый раз концы с концами не сходятся. Все части механизма на месте, а про ключик, который все заводит, позабыли. А может, они его просто потеряли". Экскурсовод тем временем с помощью дисплея объясняла мне технологическую схему. Я кивал головой:

— Значит, насколько я понял, главную функцию несет нейронный модулятор. — Я ткнул пальцем в проекцию. — Это тот красненький ящичек десять на десять?

Она согласно промолчала. Я продолжил:

— Покажите мне, как он устроен.

Компьютер после запроса выдал такой текст: "Устройство нейронного модулятора является секретной технологией. Без кодового допуска ретрансляция невозможна". Гид, нахмурившись, поглядывала то на экран, то на меня:

— Зачем вам эта информация нужна?

Я старался придать себе крайне удивленный вид:

— Да, в сущности, пустяк... Один сугубо технический спор профессионалов... Честно, я не думал, что эта информация закрыта!

Экскурсовод собралась было отключить компьютер, но я дотронулся до ее руки:

— Одну секунду. А можно узнать, где производят этот блок? Она рефлекторно потянулась к клавиатуре, но руки ее замерли на полпути. Подумав пару секунд, она ответила резко:

— Вот что! Поговорите-ка лучше на эту тему с моим начальством. Право, не хватало еще заработать неприятностей на мою и вашу голову. Извините...

Она решительно показала на выход и лично проводила меня до КПП, где поспешно ретировалась, вероятно, чтобы лично доложить кому следует о столь странном посетителе.

У турникета контроля меня ожидал Серега в обнимку с молоденькой подружкой:

— Знакомься! — представил он свою красотку. — Эфи Штейнмеер. Очаровательный нейротехнолог. Замечательный специалист. Обаятельная...

— Отставить! — строго прервала его дифирамбы Эфи и, убедившись, что Сергей Васильевич послушно вытянулся по стойке смирно, протянула мне руку в белоснежной шелковой перчатке. Тут Серега, несмотря на запрет, опять подал голос и стал заверять меня, что на Эфи всегда можно положиться. Конечно, в переносном смысле. За последнее уточнение он получил легкий шлепок по спине. Я поинтересовался, будут ли они и дальше продолжать свои брачные игры или все-таки помогут мне.

— Ну ладно, ладно, — сказал Серега серьезным голосом.— Уж и подурачиться нельзя.

Он сделал паузу, и на его лице отразились внутренние переживания:

— Выкладывай, что ты узнал.

Я постарался подробнее изложить свои похождения. После моего правдивого рассказа Эфи покрутила головой:

— Темное, темное это дело.

Она не стала развивать свою мысль, а повела нас на улицу, в молоденький березовый сквер, где усадила на скамейку, исцарапанную и слегка хромоногую. "Они наверняка уже спелись, — думал я тем временем, — небось, Серега убедил ее отговорить меня от моей затеи. Ну нет. Я докопаюсь до сути".

— С этим блоком долгая история, — начала Эфи. — Когда мы еще учились в университете, кое у кого возникали вопросы, но нам говорили, мол, в свое время все узнаете из спецкурса. А время-то приближалось к диплому. Спецкурса мы так и не дождались, забот был полон рот, и многие так и порешили, дескать, наше дело технологический процесс, а как что устроено — пусть учат инженеры и ремонтники. До последнего времени я тоже спокойно относилась к белому пятну в моих знаниях, пока один интересный случай не лишил меня сна. Это произошло, когда мы начали монтировать новую линию на тысячу ячеек... Ой! — Эфи испуганно вскрикнула и принялась отмахиваться от осы, которая упрямо жужжала около ее лица, ловко увертываясь от ладони и снова приближаясь к нам. Пока Серега проявлял героизм в борьбе с насекомым, я между делом подумал, что тысяча новых саркофагов — это неспроста. "Это значит, мы движемся к серьезной драке". Наконец, осе надоело играть с нами. Она полетела дальше по своим мелким делам, и Эфи продолжила:

— По ошибке в некоторых заявках прицепился лишний нолик. (Тут Серега задвигал челюстью и пробубнил: "Вирус гигантомании в легкой форме. Тривиально"). Фирмы-изготовители тут же всполошились, мол, вы же сначала говорили о тысяче деталей, а послали документы на десять тысяч — мы не в состоянии произвести такое количество в установленные сроки. И только единственный производитель через своего посредника тут же безоговорочно прислал лишние девять тысяч блоков.

Я догадливо улыбнулся, и Эфи закивала мне.

— Вот-вот. Именно. Это были нейронные модуляторы. Я была буквально в шоке. По самой своей сути этот прибор должен являться, простите за банальность, вершиной инженерного гения. Архисложнейшая вещь! А тут — нате вам, десять тысяч. Невозможно... — Она посмотрела на сиреневый купол, на шелестящую, клейкую юную листву берез. Сорвала один листик и повторила еле слышно: — Невозможно... Невозможно...

Мы слушали щебетанье пташек, неясный низкий гул работающей станции регенерации. Вдруг Эфи резко поднялась со скамейки:

— Знаете, мальчишки, нефига сидеть и бестолку ломать голову. Я принесу вам регенератор, и мы вскроем его.

Серега испуганно подался за ней:

— Эфи! Это безумство! Нас засудят!