Порочный круг. Сиреневый туман

«Ребус», казавшийся Сергею проще простого, оказался не разгаданным. Воспользовавшись случаем, Антон поинтересовался у Шуры, не уходил ли куда из дома в ту ночь его дед.

— Куда ему было уходить!.. — сказал Шура. — Мы так уработались, что бабушка утром говорила, мол, вот старый умотался, даже «соску» ночью ни разу не почмокал. Это она про курево.

Показания Шуры вскоре после его ухода подтвердил вернувшийся участковый. По словам бабы Вари, с которой Ягодин проговорил около часа, Тимофей Слабуха действительно в ту ночь из дома не выходил. После пилки дров он так заспался, что утром не успел побриться, когда приехал на машине председатель колхоза и забрал его в понятые. Сама баба Заря встала рано, в шесть часов ее разбудил Виталий Ложников, возвративший давно взятую в долг бутылку водки, которую старуха тут же запрятала подальше от глаз Тимофея Григорьевича.

Из понятых Тимофей Григорьевич заявился домой к обеду. Был мрачным. На вопрос бабы Вари — чего там в Выселках? — пробурчал, мол, застрелили Водорьяпова, и стал настойчиво требовать поллитровку. Видимо, узнал о ней от Виталия. Дело чуть не дошло до скандала. Баба Варя плюнула и отдала бутылку старику. Только было тот уселся за стол — Манаев принес большую миску карасей. Иван Данилович и раньше изредка угощал соседей свежей рыбешкой. Пришлось Тимофею Григорьевичу пригласить соседа к столу. Манаев, понятно, не отказался. После первой же рюмки он принялся «пытать» Слабуху о том, что случилось в Выселках. Баба Варя не стала слушать болтовню выпивших мужиков и ушла в огород полоть грядки.

Участковый не упустил случая, чтобы порасспрашивать бабу Варю о Манаеве, и узнал от нее более конкретное, чем рассказал внук Шура. Оказывается, когда Слабуха с внуком пилили дрова, находившаяся в кухне баба Варя видела через окно, как Иван Данилович с желтеньким бидончиком входил в свою ограду. Однако лошади возле его, дома в это время не было. Утром же на следующий день, после дежурства, Манаев у крыльца оседлал коня, кое-как взобрался на него и поехал вроде бы в сторону конного двора. Откуда этот конь взялся в ограде Манаева, баба Варя не знала.

— Другие соседи тоже говорят, что Манаев вечером на лошади к своему дому не приезжал. Только утром на другой день его видели в седле, — закончил сообщение Ягодин.

— Вот тебе и «ребус»… — посмотрев на Сергея, мрачно изрек Лимакин.

Сергей заходил по кабинету. Резко остановившись, он вдруг сказал:

— Пешком от пасеки до Караульного Данилыч прийти не мог! С его астматической одышкой шагать больше трех километров — занятие непосильное. Скорее всего он отдал кому-то мерина у околицы села. Надо выяснить: кому и для какой цели?..

Не успели обсудить сказанное Сергеем, пришел невеселый Слава Голубев.

— Пусто? — спросил Антон.

— Пусто, Игнатьич. Не ко времени оказался я у Широниных. — Слава присел на подоконник. — Старик какой-то пришибленный, а старуха — злее цепной собаки. Вдобавок я неудачно к ней обратился…

— Бабушкой назвал? — быстро спросил Сергей.

— Ну а она терпеть этого не может.

— Точно! Широнину надо называть только «тетя Клаша» или, на худой конец, «Клавдия Бонифатьевна».

— Жаль, раньше мне этого не подсказали, — вздохнул Слава.

— Что ж ты так долго у Широниных сидел? — спросил его Антон.

— Хотел разговорить Кузьму Никифоровича. Не получилось.

— Не пригласить ли нам старика сюда?..

— Бесполезно, — вместо Голубева ответил Сергей. — Если Кузьма начал запираться, никакими клещами из него правду не вытянуть. Через день-другой найду к нему ключик.

— Давай сделаем так, — сказал Антон. — Мы сейчас уедем. Без Анны Ивановны здесь пока делать нечего. Как только она появится в Караульном, сразу звони мне. А в ближайшее время попробуй вызвать на откровенность Широнина и разгадать манаевский «ребус».

— Слух, будто убийцу Водорьяпова уже поймали, распустить по селу можно?

— Со слухами будь осторожным, чтобы еще больше клубок не запутать. Сам увязнешь.

— Не увязну, не беспокойся, — Сергей подозрительно посмотрел на телефон. — Странно, почему молчит Пупынин?.. Позвонить ему, что ли?..

— Не скреби на свой хребет, — ответил Антон. — Если молчит, значит, есть причина.

Глава 16

Причину молчания председателя агропромышленного объединения Бирюков узнал, вернувшись домой, от Марины. Оказывается, Пупынин рано утром уехал в Новосибирск на совещание. Свежую районку он не видел, но о публикации письма доярок из «Верного пути», по всей вероятности, Михаилу Михайловичу известно, так как вчера к нему приходил редактор газеты Тямкин и они долго о чем-то беседовали.

На следующий день по пути в прокуратуру Антон решил переговорить с редактором районки. Несмотря на ранний утренний час, дверь просторного редакторского кабинета была распахнута. Склонив крутолобую голову, Тямкин сидел за столом, заваленным бумагами, и через массивные очки выискивал ошибки в корректурном оттиске будущего номера газеты. При появлении Бирюкова он суетливо заговорил: