Порочный круг. Сиреневый туман

— Да, — коротко ответила она.

— Николай Санков сегодня к вам не заходил? — издалека начал Слава.

— Нет, сегодня Николая у меня не было, — чуть помедлив, напевным голосом проговорила женщина.

— А Спартак Казаринов?..

На лице Кузнецовой появилось удивление:

— Что Спартак Казаринов?

— Когда последний раз у вас был?

— Давно, — Кузнецова вроде с недоумением посмотрела Славе в глаза. — Его, говорят, убили. Или это неправда?

Голубев вздохнул:

— К сожалению, правда.

— Зачем же спрашиваете о нем?

— Я из уголовного розыска, — сказал Слава. — Ищу свидетелей, которые видели Спартака в последние дни.

— По этому поводу ничего не могу ответить, так как не знаю, ни когда его убили, ни кто убил…

Кузнецова вроде бы хотела еще что-то сказать. В это время из кухонной трубы повалил черный дым и ощутимо запахло подгорающей бардой. Людмила Гавриловна стремительно бросилась в кухню. Сразу, как только она туда вбежала, дым заметно стал ослабевать и вскоре над трубою задрожало сизоватое марево.

— «Подпольный спиртзавод чуть не взорвался», — подумал Голубев, присаживаясь на продолговатую узкую скамейку у крыльца.

Минут через пять Кузнецова с белой тряпкой в руках хмуро вышла из кухни, подошла к Голубеву и смущенно стала вытирать перепачканные сажей руки.

— Не взорвалось? — участливо спросил Слава.

— Успела потушить печку, — тихо ответила Кузнецова. — Будете протокол составлять?..

— В другое время составил бы, — признался Слава. — Теперь не буду.

— Отчего такая гуманность?

— Жизнь с каждым днем дорожает. Пенсионеры за чертой бедности оказались.

Кузнецова недоверчиво посмотрела на него. Опустив повязанную старой косынкой голову, тоже присела на скамейку. Перебирая в руках тряпку, грустно заговорила:

— Да, тяжело стало жить. Муж умер, детей нет. Приходится одной доживать. Больше сорока лет проработала учительницей, а пенсия вышла… дай бог, полмесяца протянуть. Стыдно признаться, чем зарабатываю, но идти в уборщицы гордость не позволяет. Хотите — судите, хотите — нет…

В напевном голосе Кузнецовой сквозила такая тоска, что Голубеву невольно стало жалко эту немолодую уставшую женщину.

— Не огорчайтесь, Людмила Гавриловна, не вечно же будет продолжаться такая маята, — стараясь успокоить собеседницу, сказал он.

Кузнецова подняла на него большие глаза:

— Вы действительно из уголовного розыска?

Слава развернул корочки служебного удостоверения. Людмила Гавриловна, близоруко прищурившись, посмотрела в них и вроде бы улыбнулась:

— Извините. Для сотрудника милиции вы непривычно участливы к чужой судьбе. Подумалось, не Санкова ли собутыльник, коль его спрашивали.

— Хорошо знаете Николая?

— Ученик мой. Изо всех сил тянула из класса в класс. Ставила положительные оценки лишь за то, чтобы хоть не молчал в ответ на вопросы. Было всеобщее среднее образование. За каждого неуспевающего ученика с учителей стружку снимали. А Николай совершенно не хотел учиться. Только благодаря времени десятилетку закончил, да толку что… Каким безалаберным был в школе, таким и в жизни остался.

Голубев показал взглядом на картонки с иероглифами:

— Не он «тротуар» вам замостил?

— Нет, это бригадир грузчиков Артем с месяц назад после дождя поскользнулся второпях возле крыльца, чуть бутылку не разбил. «Ну, — говорит, — Гавриловна, у тебя во дворе пройти в тапочках невозможно». И вскоре привез большую коробку. Я разорвала ее да устелила дорожку.

— Часто грузчики у вас бывают?

Кузнецова виновато усмехнулась:

— Они, считайте, единственные мои клиенты. Это ведь Санков сбил меня на самогоноварение. Встретились однажды в магазине. Увидел, как я рублевки в кошельке пересчитываю и говорит: «Людмила Гавриловна, ну чего вы в нищете живете? Организуйте небольшую забегаловку. Сахаром и дрожжами обеспечим по госцене. Остальное — ваши проблемы. И нам заботы не будет — искать спиртное, и вы хороший навар поимеете». Так и втянулась.

— Спрос рождает предложение, — улыбнулся Слава.

— Если бы не нужда, ни за какие деньги не откликнулась бы на такой спрос. Выручка моя не очень велика. По сравнению с государством за полцены продаю.

— И все равно выгодно?

— А как же. Люди по талонам не могут отовариться сахаром, а у меня сахарок всегда в запасе. Прошлую осень варенья на всю зимушку наварила, соседок близких выручила. Только намекну ребятам, мол, сырье кончается, прикрою забегаловку, они тут же по государственной стоимости полный мешок, а то и два привозят.

— Выходит, сахар на торговой базе не переводится?