Порочный миллиардер

Грейс сглотнула, а в горле внезапно пересохло.

Затем он подошел к ней и прижал к стене, и прежде чем она успела понять, что происходит, его большое, крепкое тело приперло ее к стене. Она была шокирована тем, что все серебро в его глазах сгорело, оставив интенсивное синее пламя, которое, казалось, опалило ее изнутри и снаружи.

— Какого черта… ты… делаешь со мной?

Как будто с него сорвали вуаль. Словно она видела его впервые, и то, что она видела, было не льдом, а диким огнем.

Он горел, и все, о чем она могла думать, было то, как отчаянно она хотела гореть вместе с ним. И конечно, он видел, потому что она никогда не могла скрыть своих чувств.

— Нет. Этого никогда не случится.

Она сделала еще один глоток кофе, надеясь, что от этого дрожь пройдет. Но этого не произошло. Потому что она не нуждалась в его объяснениях. Она знала, что он имел в виду, и часть ее все еще была потрясена тем фактом, что эта химия была взаимной, что ей каким-то образом удалось повлиять на него. И все же часть ее почувствовала глубокое разочарование, с которым даже сейчас она не могла заставить себя смириться.

Но нет, так было лучше. Да, хорошо, что между ними ничего не произойдет, потому что она даже не знала, хочет ли этого.

Ты не знаешь, сможешь ли справиться с ним.

У нее перехватило дыхание, она повернулась, поставила кружку на стойку и прислонилась к ней.

Она никогда не считала себя особенно сексуальной. Секс с Гриффином был приятным, и он всегда был внимательным любовником, но она никогда не чувствовала, что умрет, если он не прикоснется к ней. Когда он был на задании она скучала по его объятиям, но не по сексу. В конце концов, у нее был отличный вибратор, когда возбуждение овладевало ею, а это случалось нечасто.

Поэтому она не понимала того яростного голода, охватившего ее, когда Лукас прижал ее к стене. Она не знала, откуда он взялся, но он был связан с тем жужжащим, беспокойным чувством, которое она всегда чувствовала рядом с ним. Похоже, он тоже это чувствовал.

Да, так же она не знала, что с этим делать. Но она должна была признать, что встретиться с ним снова после того, что случилось, будет проблемой.

Оставив недопитый кофе, Грейс поднялась из-за стойки. Ей действительно нужно было что-то сделать, например, начать работу над последним проклятым холстом, и к черту тот факт, что она не знала, что будет рисовать. Может, ей просто нужно было немного порисовать и посмотреть, что получиться.

Или ты можешь пойти и посмотреть на его рисунок, который ты сделала вчера.

— Нет, — сказала она вслух, на случай, если ее глупое подсознание не слышит. — Нет, я не собираюсь этого делать, — последнее, что ей было нужно — это подпитывать огонь, пылающий внутри нее, и у нее было чувство, что, если она будет мечтать об этом наброске, все станет только хуже.

Нарисуй его снова. Ты хочешь.

Ее рука сжалась в кулак, ногти впились в ладонь, пытаясь унять зуд. Нет, она не собиралась этого делать, потому что это опять не поможет. Может, ей стоит снова встать перед портретом Гриффина и посмотреть на него? Напомнить себе о том, чего она хотела, когда стала достаточно взрослой, чтобы сбежать от отца: безопасности и стабильности. Человека, который просто любил бы ее такой, какая она есть, и не критиковал бы ее постоянно. Человека, который позволял ей делать то, что она хочет и который поддерживал бы ее как художника. Именно этого она хотела, когда впервые приехала в Нью-Йорк, и именно этого она хотела сейчас, хоть и потеряла Гриффина.

Но все, чего она не хотела, так это такого мужчину, как Лукас. Холод снаружи, жар внутри. Держащий все под контролем. Высокомерный. Требовательный. В нем были черты, настолько похожие на ее отца, что ей было не смешно, и она не собиралась снова связываться с таким человеком. Лукас был полной противоположностью всему, что она искала в жизни.

Тогда почему ты так сильно его хочешь?

Она понятия не имела. Возможно, то, что она чувствовала, не было желанием. Возможно, она приняла эти чувства за что-то другое. В конце концов, это довольно легко сделать, когда ты никогда не чувствовала их раньше. И он был таким чертовски раздражающим человеком, и, возможно, ей просто не нравилось это. Да, возможно, так все и было, и она злилась из-за пустяков.

Лгунья.

В этот момент в конце длинной галереи гостиной раздался звонок лифта, и каждый мускул Грейс напрягся.

Он вернулся. Это означало, что ей придется встретиться с ним лицом к лицу и поговорить. А ей этого совсем не хотелось. С другой стороны, она могла просто продолжать избегать его…

Теперь ты не только лгунья, ты еще и трусиха.

Дерьмо.

Что ж, если она собирается сбежать наверх, ей все равно придется выйти из кухни, так что нет смысла откладывать.

Выпрямившись, она глубоко вздохнула и вышла в гостиную.

И остановилась.