Порочный миллиардер

Кончики пальцев по обе стороны его головы напряглись, и она снова задохнулась, приподняв бедра к его губам. Но этого было недостаточно, поэтому он скользнул рукой по ее бедру, затем вниз, за колено, поднимая ее ногу наверх, через его плечо. Открывая ее шире, чтобы он мог ощутить ее вкус глубже.

— Лукас…, - его имя было отчаянным стоном, когда она выгнулась дугой на плитках, держа его голову в смертельной хватке, пока он работал с ней языком, трахая ее им. — Боже… это… я не могу…

Но он не слушал. Он потерялся в ней. В ее соленом-сладком вкусе, в ее жаре. В том, как ее тело содрогалось, когда она приближалась к краю. В том, как сильно он хотел, чтобы она выкрикнула его имя.

Поэтому он держал рот на месте и подключил пальцы. Поглаживая клитор, кружась и дразня в такт движениям его языка. И не заняло много времени, прежде чем все ее тело напряглось, и действительно, она выкрикнула его имя, когда оргазм охватил ее.

Ему очень хотелось войти в нее прямо здесь, в душе, но ему действительно нужен был презерватив, и на тумбочке рядом с его кроватью лежали презервативы. Поэтому он выключил воду и, взяв ее обмякшее тело на руки, вышел вместе с ней из душа. Потом вытер их и понес по коридору в свою спальню.

Кровать, пара тумбочек и комод были единственной мебелью, в которой он нуждался в своей комнате. Он отнес ее к кровати, положил на матрас и последовал за ней.

Она закинула руки за голову и раздвинула для него ноги, как будто он был любовником, которого она знала много лет и с которым ей было комфортно, а не другом ее мужа, с которым у нее были неловкие отношения.

Еще один пример того, как просто она принимала то, что чувствовала, не задавая вопросов, не сдерживаясь.

Ты мог бы кое-чему у нее научиться.

Он уже это делал.

Потянувшись к презервативам на тумбочке, он достал один, открыл упаковку и натянул латекс на свой изнывающий член. Затем он раздвинул ее бедра как можно шире. Она резко вдохнула, и он снова увидел что-то похожее на неуверенность в ее глазах. Но ему было слишком трудно ждать, думая о том, что это было и что могло быть причиной этого, поэтому он растянулся на ней, положив руки по обе стороны ее головы, глядя ей в глаза, так чтобы она видела только его.

Затем, удерживая ее взгляд, он вошел в нее, на этот раз медленно, желая насладиться этим, а не впопыхах, как раньше. Но она так тесно сжимала его. Такая мокрая. Настолько горячая. Ее зрачки расширились и казались черными в тусклом свете комнаты, и когда она подняла руки к нему, проведя кончиками пальцев по его груди, он вздрогнул всем телом.

Казалось, она пробежала ими по его душе, и это было уже слишком. Она была слишком горячей. Она словно держала пламя в своих руках.

Он толкнулся в нее раз, другой, затем вышел и перевернул на живот. Он нежно взял ее запястья своими руками и завел их за спину, держа одной рукой за поясницей. Он не мог допустить, чтобы она прикасалась к нему.

Не отпуская ее запястий, он обхватил другой рукой ее талию и поставил на колени. Она покачала головой, лежа на подушке.

— Лукас… — ее голос звучал напряженно. — Не знаю… не знаю, смогу ли я сделать это снова.

Он проник между ее бедер, нашел скользкую плоть, скользнул глубоко, заставляя ее дергаться от его хватки, задыхаясь.

— Сможешь, — слова были гортанными, вырванными из глубины его. — Еще как сможешь.

Затем он начал двигаться, отводя бедра назад и проникая внутрь, сильнее, быстрее, удовольствие начало нарастать, уничтожая их.

Она застонала. Ее глаза были закрыты, ресницы лежали на раскрасневшихся щеках, рот открыт.

— Я не могу…, - это был всего лишь шепот. — Я не могу…

Но, конечно, она смогла. До сих пор она успевала за ним и теперь будет также. Он протянул свободную руку, положил ее ей на живот, а затем скользнул вниз между ее бедер, нашел клитор и начал поглаживать, медленно двигаясь взад и вперед, что вызвало у нее хриплый крик.

И он продолжал двигаться, погружаясь все глубже, теряясь в жаре ее киски вокруг него, в наслаждении, которое разрывало его на части. Он продолжал прикасаться к ней, пока она не выгнулась под ним, крича в подушку.

Только тогда он отпустил себя, входя в нее, быстрее, сильнее. И как раз перед тем, как его собственный оргазм полностью уничтожил его, у него возникла странная мысль.

В молодости он думал, что Рай — это бескрайние просторы Вайоминга. Ходить в поход с братьями или стрелять из новой винтовки. Потом, после пожара в конюшне, он больше никогда не думал об этом, даже когда стал старше и вступил в армию, сталкиваясь со смертью в самых отчаянных миссиях. Но прямо сейчас, в этой постели, глубоко погруженный в ее жар, в ее крики в его ушах, он думал, что Небеса могут быть здесь, в этот момент.

С Грейс, обернутой вокруг него.

Глава Одиннадцатая

Грейс открыла глаза и обнаружила, что лежит на спине, с тяжелой мужской рукой у себя на животе. И на мгновение она растерялась, решив, что рука принадлежит Гриффину, потому что она никогда не спала ни с одним другим парнем, так чья же еще?