Порочный наследник

Это было спорное утверждение, но он не возразил. Вместо этого прислонил кочергу к камину и пошел к дивану, подзывая ее присоединиться к нему. Только теперь он почувствовал, как заботы прошедшего дня одолевают его. Возможно, это всего лишь усталость, но, если Изабель хочет разнообразить меню, пусть так и будет. Все равно у него никогда не хватит времени, чтобы поесть нормально. Он поговорит с кухаркой об изменениях, предложенных Изабель: больше всего он хотел, чтобы Изабель была счастлива здесь.

Через минуту она присела рядом с ним на диван, все еще бормоча что-то про «холостяцкую берлогу».

Придет время, и он должен будет рассказать ей правду обо всем. Но это тема для другого дня, его разум уже затуманивается от недостатка сна. Теперь, когда огонь в камине разгорелся, в комнате стало теплее, и на душе тоже – потому что Изабель сидит рядом с ним. Ее голос звучал успокаивающе.

– А еще твоя холостяцкая берлога либо населена привидениями, либо заполнена большим количеством гостей или воров, потому что я регулярно слышу ночью голоса. Но это тема для другого раза.

– Привидений здесь нет и воров тоже, – заявил Фэллон, про себя костеря Хардеуэя и его раскатистый голос, который эхом раздается в коридорах, когда Келтон рано утром возвращается в свою комнату.

– Ты ведь не слышал то, что слышала я, – возразила она. – И вообще, сейчас мы обсуждаем меню. Да будет тебе известно, девушек учат таким вещам. Меня начали учить танцам чуть позже, чем обычно бывает, но сведения о том, как вести дом и заботиться о семье, давно и крепко засели в моей голове. Семья… дети – это же то, что ждет каждую девушку, в конце концов.

Фэллон напрягся, мгновенно придя в состояние готовности к немедленным действиям, его сонливость как рукой сняло. Она не может говорить об этом серьезно, но это же Изабель, которая пыталась признаться в своей бессмертной любви еще до того, как он посмел прикоснуться к ней.

– Дети? Изабель! Я… – Он никогда не сможет создать с ней семью – не здесь, не в окружении всего, что связано с деятельностью Общества! Он уже и так допустил безумство, поощряя какие-либо отношения с Изабель, кроме дружбы. И вот результат – она уже заговорила о детях. И как они вообще так быстро перешли от блюд французской кухни к вопросам семьи?

– Я не говорю, что у нас должен быть ребенок, – сказала она, отталкивая его руку. – Боже! Я просто планировала меню… ну и кое-что другое. – Последние слова она произнесла не очень внятно, но он все-таки услышал их. – Я не хочу с тобой ссориться. Возможно, это все-таки плохая идея. Я всего лишь хотела… – Она быстро отодвинулась от него и сосредоточила взгляд на коврике, на котором они целовались вчера вечером.

Он вел себя как осел… а теперь вообще отпугнул ее. Протянув к ней руку, Фэллон сказал:

– Я поговорю с мадам Шабуа завтра утром. Я вместе с ней посмотрю меню и внесу необходимые изменения.

– Фэллон… ты вообще мне доверяешь? – Она взглянула на него снизу вверх, нервно хмуря брови.

Некоторое время он изучающе смотрел на нее и наконец кивнул. Довольно странно, учитывая, что он познакомился с этой юной девушкой совсем недавно, но он доверял ей.

– Тогда позволь это сделать мне. Я хочу тебе помочь.

Мотив, скрывающийся за ее заявлением, был похож на тот, что он часто слышал от своих людей: Хардеуэй все активнее выражал свое мнение по этому вопросу. Но Фэллон никогда и не считал, что держать контроль над ситуацией – то же самое, что не позволять никому помогать ему. До сих пор. И вот Изабель хочет помочь ему. Ну что ж, очень трогательно, что она решилась предложить ему свое участие в его быте. И он не стал бы отрицать, что с радостью принял бы некоторую помощь. И, возможно, если он позволит ей это, его возлюбленной будет чем занять время, что, конечно же, порадует ее. Он сделал бы что угодно, лишь бы это заставило ее улыбнуться.

– Ну хорошо, – принял он насчет Изабель еще одно далеко идущее решение.

– Спасибо. – Счастливая девушка одарила его ослепительной улыбкой и, вздохнув, снова придвинулась к нему. – А еще я попросила миссис Фезерфитч прислать сюда днем служанку, чтобы привести в порядок твою одежду.

А может, он все-таки готов не на все, чтобы заставить ее улыбнуться? Его одежда? Горничная? Он сел прямо и повернулся, чтобы посмотреть Изабель в глаза. Что за новое испытание? Горничные слишком много болтают, особенно Молли! Откуда Изабель узнала, кому можно доверять?

– Которую из них? – спросил он, и в его голове загудел рой вопросов, ожидающих ответа.

Изабель испуганно заморгала и еле слышно ответила:

– Миссис Фезерфитч порекомендовала Эмили. Я… попросила ее развесить твою одежду и посмотреть, что нуждается в замене.

– Я не могу позволить тебе заменить мою одежду одним из этих кричащих ярких костюмчиков, которые впору носить Хардеуэю или этому чертовому Грейплингу, – возмутился он, и его отповедь прозвучала громче, чем он хотел.

– Конечно же, нет, – сказала она замирающим голосом, глядя на него широко раскрытыми глазами, – они совершенно тебе не подходят.