Порочный Принц

Он стоит прямо передо мной, одетый только в черные брюки, из которых видна дорожка волос. Он худощав, но его грудные мышцы развиты до совершенства, добавляя смертельную остроту его ранее доступной внешности. Его руки все еще играют с моей грудью, даже когда злая усмешка изгибает его губы.

Я чувствую, как что-то ломается внутри меня, когда он произносит.

— Bonsoir, ma belle — Добрый вечер, моя красавица.

   

Глава 7 Ронан

Никогда не думал, что настанет день, когда я буду считать Тил красивой.

Она действительно обладает какой-то внешней красотой. Эльза называет ее белоснежкой с ее крошечными чертами лица, фарфоровой кожей и естественно красными губами, но это никогда не было так, понимаете. Не этот тип красоты хватает тебя за живот — или, скорее, за член — и отказывается отпускать.

Когда она опускается передо мной на колени, полуобнаженная, ее платье облегает талию, а огромные черные глаза смотрят на меня, я вижу это.

Ее красоту.

Этот особый тип красоты, на который вы не только хотите смотреть, но и хотите где-нибудь заманить в ловушку, чтобы вы были единственным, кто это будет видеть. Это немного нездорово, но ей это подходит.

Все в ней красивое, от румянца на ее щеках, приоткрытых губ и легкой испарины, покрывающей бледную кожу, до беспорядочного подъема и падения груди, из-за чего ее упругие сиськи еще больше толкаются в мои руки.

Ее бледно-розовые соски покраснели от моих ласк, и я все еще не могу их отпустить. Мой член напрягается под жалким подобием брюк, и я делаю глубокий вдох, вдыхая ее замешательство, смешанное с ароматом ее возбуждения.

Ну и блядь.

Я трахал больше девушек, чем мог сосчитать, и ни одна из них — абсолютно ни одна — не оказывала такого воздействия на мой член.

Рон Астор Второй готов разорвать кого-нибудь пополам, и не просто кого-нибудь.

Ее.

Девушку, которая испытала оргазм от одной только игры с сосками. Девушку, которая выглядит как робот, но на самом деле заводится от простой повязки на глазах и игры с ее сосками.

Когда Коул упомянул это место, я почти не поверил ему. Тил может показаться готкой с тенденцией вызывать сатану в ночных ритуалах, но она хорошая девочка Итана. В конце концов, она хотела этой помолвки ради него.

Конечно, она не была бы в месте, подходящем для дефектного мозга Коула. Но потом, конечно же, я увидел ее.

Здесь. Одетую в черное платье и ожидающую, когда ее поглотят.

Поскольку семья Коула владеет этим бизнесом, и он тот, кто так быстро принял ее заявление, мне не потребовалось много времени, чтобы не только стать членом клуба, но и съесть ее в качестве своего первого блюда.

Тил Ван Дорен действительно больше, чем кажется на первый взгляд. Я не знал, что мне нужно читать ее фантазии, пока они не оказались передо мной на бумаге.

Все разложено для моего приятного чтения.

Я неохотно отпускаю один из ее набухших сосков и продолжаю обводить другой, когда лезу в карман и достаю свой телефон.

— Скажи «сыр».

Я фотографирую ее ошеломленное, раскрасневшееся состояние.

Это выводит ее из ступора. Тил так резко отстраняется, что чуть не падает.

К моему ужасу, я теряю всякое ощущение ее соска, когда она поднимается на дрожащие ноги. Ее сиськи подпрыгивают от движения, давая мне последний взгляд, прежде чем она подтягивает бретельки своего платья, прикрывая их и себя.

Сокрытие этой красоты трагедия, которую нужно оплакивать.

Она проводит рукой по своим прямым волосам. К ее чести, она действительно восстанавливает самообладание и принимает свое надменное состояние по умолчанию, но этого недостаточно, чтобы скрыть легкую дрожь в пальцах или мурашки на руках.

Никто не может скрыть непроизвольные телесные реакции — даже с ее уровнем эмоциональной пустоты.

Я напугал ее. Одно очко в мою пользу.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Чтобы заниматься развратом, как и ты. — я ухмыляюсь. — Вообще-то развратом занимаюсь я, но подробности.

— Телефоны здесь не разрешены. — она прикусывает нижнюю губу, прижимая ее к зубам, будто ругая себя за заикание.

И вдруг мысль, которой у меня никогда не было, становится моей единственной целью в жизни. Я хочу, чтобы мои зубы прикусили эту губу. Я хочу облизать ее, укусить, а потом проглотить.

Но это в некотором роде неверная мысль, разве нет?

Вероятно, это место и ее прежнее состояние; они играют с моей головой.

Как будто ты никогда не знал, что в тебе есть это?

Тише, мысли.

— Думаю, что я вроде как пронес его. — я поднимаю плечо, как бы говоря «упс». — Ты действительно особенная, не так ли, ma belle — моя красавица? Оргазм от игры с сосками такой горячий.

— Пошел ты.

Ее щеки вспыхивают, но это не совсем смущение; есть также намек на ярость.

Я ухмыляюсь.

Это первое проявление эмоций, от которых она когда-либо отказывалась. Гнев это хорошо; гнев заставляет людей совершать ошибки. Вот почему я стараюсь редко злиться, если вообще злюсь. Я мог бы притворяться, но я всегда держусь от этого подальше.

Гнев источник всех бед.