Порочный Принц

Ее взгляды тоже настоящие. Они, наверное, самое настоящее в ней, то, как хмурятся ее густые брови, а кожа краснеет от сдерживаемого гнева. Без слов она сообщает, что ненавидит мое присутствие. По сути, она ненавидит меня до глубины души и мое существование.

Становись в очередь, belle — красавица.

Всю прошлую неделю я подвозил ее в школу, несмотря на ее протесты, уколы и попытки бросить меня под автобус, как механика, каждый раз, когда рядом оказывается взрослый.

Она пытается проскользнуть мимо меня, игнорировать, притвориться, что меня не существует. Когда это не срабатывает, она пытается выставить меня в плохом свете.

Тил все еще не понимает, что она не может победить меня в игре с людьми. Я слишком любим, слишком доступен, и от меня не исходит обманчивое спокойствие, как от Коула. По этой причине люди любят меня и, естественно, тяготеют ко мне.

Это не подарок. Это обязательство, которое я взял на себя, когда решил, что никогда не буду одинок.

Ни на секунду.

Ни на мгновение.

Чтобы добиться этого, людям нужно проникнуться ко мне симпатией. Не успел я опомниться, как стал воплощением фантазии любого человека, стремящегося к общению.

Тил и я находимся в противоположной стороне. Она одиночка по собственному выбору, а не по принуждению. Ее не принуждали к этому, потому что даже когда люди называли ее изгоем общества и поклонницей сатаны, она не обращала на них внимания. Она просто смирилась с этим и показала им средний палец.

Так как же получается, что кто-то вроде нее, кто-то, кто не вписывается в мой образ людей, может поглощать мои мысли?

Я не переставал думать о ней. После того дня, когда она ушла из моего дома в помятой одежде и с растрепанными волосами, а ее губы распухли от того, что я трахал ее рот. Она стала воплощением фантазии Рона Астора Второго.

Каждую ночь мне снятся ее черные глаза, то, как она смотрит на меня, и я почти до сих пор чувствую ее вкус на своем языке.

Я все еще слышу ее тихий голос, говорящий, что я буду хорошей. Блядь. Я никогда так не любил слова, как эти, никогда не думал о девушке так сильно, как о ней.

К счастью, у меня есть лучшее решение, чтобы избавиться от этого нежелательного внимания. Если я подойду достаточно близко, то в конце концов устану от нее. Причина, по которой она занимает мои мысли, заключается в том, что я до сих пор почти ничего о ней не знаю, кроме того, что с ней плохо обращаются и что у нее плохой вкус на мужчин.

Я должен стать ее типом.

В любом случае, именно поэтому с тех пор я появляюсь каждый день. Она начинает ускользать, избегая любого времени наедине со мной, вероятно, боясь того, что я с ней сделаю.

С того дня у меня голова пошла кругом, я зациклился на том, как лучше всего трахнуть ее так основательно, что она забудет всех до меня — и после.

Подождите. Она натравливает на меня людей? Мне не нравится эта мысль.

Нокс сжимает мое плечо, когда она пыхтит и возвращается туда, откуда пришла. Она выиграет больше времени, прежде чем ей придется ехать в школу — это ее привычка. Не имеет значения. Рано или поздно она придет за мной.

Намеренный каламбур.

— Не обращай на нее внимания. Она всегда такая.

Нокс хватает яблоко из вазы на столе и громко хрустит.

— Она всегда была такой?

Я тоже беру яблоко и подбрасываю его в воздух, притворяясь беззаботным.

Мы с Ноксом сблизились за эти недели, но в последнее время он держался отстраненно, даже во время тренировок. Он также не любит говорить о своей сестре, что я понимаю, учитывая отношения между братьями и сестрами.

Но что-то подсказывает мне, что он пытается скрыть что-то.

Так долго хранить тайну дает мне определенные преимущества; самое главное, что я чувствую, когда кто-то что-то скрывает.

Нокс, например.

— Почему ты спрашиваешь? — он откусывает яблоко. — Хочешь, чтобы я раскрыл тебе ее самую глубокую, самую темную тайну, чтобы ты мог использовать ее против нее?

Я поднимаю руку в воздух, делая вид, что машу белым флагом.

— Я просто хочу разорвать помолвку, которую никто из нас не хочет.

Или, по крайней мере, я этого не хотел. Я больше не уверен. Мысль о том, что она может быть с кем-то другим, как только мы закончим, вызывает у меня желание схватить ее за горло и трахать до тех пор, пока она больше не будет думать ни о ком другом.

У меня никогда раньше не было таких мыслей о девушке, а я даже не смотрел на секс таким образом.

Для меня секс был еще одним способом сблизить людей, никогда не проводить ночи в одиночестве. Даже когда врывались какие-то идиотские идеи, я обычно прогонял их без проблем.

Только не с Тил.

Это почти, как если бы она вывела их на передний план моего запутанного мозга.

Нокс медленно жует.

— Она действительно хочет быть помолвленной.

— Зачем ей это?

Он приподнимает плечо.

— Хотел бы я знать. Думаешь, я хочу, чтобы моя сестра была с таким бабником, как ты, дружище?

— Тогда мы сможем помочь друг другу.

Он приподнимает бровь.

— Или ты можешь поступить правильно по отношению к моей сестре.

К черту это.

— Мы больше не в средневековье, Ван Дорен.

— Очевидно, твой отец думает иначе.