Порочный сексуальный татуировщик

Женщина отпила щедрый глоток мартини и положила руку ему на бедро, явно первой делая шаг. Обычно его член сразу же поднимался и рвался в бой. Но сейчас Мейсон не чувствовал даже приступа сексуального желания. Ноль. Ничего. Его член посылал его далеко и надолго. Как, черт возьми, ему выкинуть Катрину из головы, если его тело отказывается сотрудничать?

— Итак, ты здесь один, и я тоже, — сказала женщина, дерзко скользя пальцами вверх по его бедру, пока ее рука не коснулась его промежности. — Как насчет того, чтобы допить напитки и пойти куда-нибудь… в более уединенное место?

Ее опытная рука гладила его выпуклость под молнией, и он ждал, что его член встанет и… пуф, ничего. Мейсон от досады закрыл глаза и мгновенно вспомнил, как Катрина обхватывала его вчера через джинсы, как ласкала и сжимала, пока он не стал опасаться, что кончит в штанах.

Внезапно его член запульсировал от эротического воспоминания и, наконец, начал твердеть, но теперь ласки этой женщины казались грязными и неправильными.

— Бл*ть, — раздраженно выругался он и оттолкнул руку женщины резче, чем намеревался.

Она отшатнулась, выглядя скорее разозленной, чем обиженной.

— Господи, ты гей?

Он бы рассмеялся, если бы вся эта ситуация так чертовски не бесила.

— Нет, я не гребаный гей.

— Тебе не нужно защищаться по этому поводу, — раздраженно сказала она. — Здесь найдется возможность решить такую… проблему.

На этот раз он рассмеялся, низким и резким смехом. Единственное, что могло решить его от проблемы, — это сама Катрина. До этого момента его член блокировал либидо. Чертова фантастика.

Он залпом допил виски и извиняющимся взглядом посмотрел на женщину. Это не ее вина, что его член внезапно объявил забастовку.

— Мне очень жаль, — сказал он и решил уйти, прежде чем опозориться еще больше.

Он не удосужился предупредить Тару и Леви, что уходит, и они, вероятно, предположили бы, что он подцепил кого-то на ночь, что и произошло бы, не устрой его пенис протест. Чувствуя неловкость и беспокойство, он вернулся в казино и сел за один из столов для игры в блэкджек, где требовалось минимум сто долларов за ставку.

Проиграв пятьсот долларов за пять минут, он проявил благоразумие и остановился… но его неоспоримую потребность в одной женщине, и только в ней, было невозможно остановить. Катрина. Осознание этого напугало его до чертиков, потому что заставило почувствовать себя слишком уязвимым, будто он терял не только контроль над телом, но и над эмоциями.

Он жаждал облегчения, которое способна была дать только она, и он очень в нем нуждался. Один раз, и она стала его лекарством, и для избавления от нее ему отчаянно нужна была еще одна доза, чтобы по возвращении в Чикаго, они могли снова стать лучшими друзьями, потому что это все, кем он мог быть для нее. Он был слишком испорчен, а она заслуживала мужчину, который любил бы ее всем своим существом.

Еще одна ночь. Это все, что ему нужно, сказал он себе, как наркоман, идя к лифтам отеля, и это безумное предвкушение уже разливалось по его венам. Похоть. Желание. Вот что он знал. Что понимал. И как только у него будет несколько часов, чтобы выжать каждую каплю удовольствия из тела Катрины, он сможет уйти, оставив их обоих довольными и по-прежнему друзьями.

Глава 7

Катрина свернулась калачиком в одном из мягких, удобных кресел в гостиной номера и читала книгу в попытке отвлечься от мыслей о том, чем или, скорее, кем сейчас занимается Мейсон, когда в ее дверь постучали.

Она нахмурилась. Обслуживания номеров она не ожидала, но когда стук раздался снова, на этот раз более громкий, она отложила электронную книгу на журнальный столик и босыми ногами направилась в прихожую. Взглянув в глазок, девушка потрясенно охнула при виде Мейсона.

Она не представляла, зачем он пришел, ожидая, что он уже резвится с другой женщиной. Проведя последний час в терзаниях о всевозможных грязных сценариях, она испытала одновременно облегчение и любопытство узнать, чего он хотел в такой поздний час. И на всякий случай, если случилось что-то важное или экстренное, она открыла дверь, несмотря на то, что была в майке без бюстгальтера и пижамных шортах на завязках.

Катрина сразу отметила его напряженность — и состояние его тела, и выражение лица. Волосы тоже были в беспорядке, словно он неоднократно ерошил их, а его брови хмурились от недовольства.

— Все в порядке? — спросила она с тревогой.

— Всё и все в порядке, — поспешил он ее успокоить, словно зная, что она сразу подумает о худшем. Он глубоко вздохнул, что, казалось, немного ослабило его напряжение. — Могу я войти?

Она кивнула.

— Да, конечно.

Отойдя в сторону, она пропустила его, но намеренно не повела в гостиную. Они остались в прихожей, потому что, по какой бы причине он ни явился сюда, если это не чрезвычайная ситуация, Катрина решила, что он пробудет здесь недолго. Затем до нее дошло, что он, вероятно, пришел, чтобы продолжить разговор, начатый после свадьбы, и еще раз узнать, в порядке ли она. Ох. Ей так не хотелось снова поднимать эту тему.