Порочный сексуальный татуировщик

— Мне надо отлить, — наконец сказал Коннор, чтобы снять напряжение, клубившееся между ними, затем соскользнул с барного стула и направился в туалет.

Мейсон был благодарен за отсрочку. Он резко выдохнул и провел ладонью по лицу, зная, что вся эта ситуация с Катриной вывела его из себя, что не улучшило его отношений с Коннором. И пока они не перейдут в статус пары, его внутренний мир будет в полном беспорядке.

Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не поехать сейчас к ней и не потребовать объяснений, но за эти годы он усвоил, что Катрине требовалось время, чтобы разобраться с чем-то. Иногда даже дольше, чем он думал. И Мейсон искренне боялся, что если он надавит слишком сильно, слишком спешно и слишком рано, она отстранится еще дальше, до такой степени, что это нанесет непоправимый ущерб их только зарождающимся и хрупким отношениям.

Мысль о ее потери ударила в самое средоточие его страхов и неуверенности, из-за чего он столкнулся с трудностью предоставить ей пространство, в котором она, казалось, так нуждалась сейчас. Как бы это ни убивало, он позволит ей провести выходные в одиночестве, в надежде, что она придет к выводу доверить ему решение любой проблемы, которая вбивала между ними этот проклятый клин.

Но в понедельник они поговорят и решат проблему, хочет она того или нет.

Глава 13

Катрина уставилась на острый нож в своей руке, сердце в ее груди билось сильно и быстро. Был поздний воскресный вечер, и в одну минуту она нарезала себе яблоко, потому что весь день в желудке не было ничего существенного, а в следующую блестящее стальное лезвие стало нашептывать слабой части ее подсознания обещания облегчить сильные эмоциональные страдания, скручивающие ее внутренности, ей всего лишь требовалось прижать острие к коже и разрезать ее.

Она делала это раньше и знала, чего ожидать.

Один порез, и прилив физический боли заберет все ужасные чувства. Два пореза, и она избежит этой ужасной реальности, в которой жила последнюю неделю. Три глубоких пореза, и она забудет, что Коннор, — мужчина, который так жестоко ее изнасиловал, — снова проник в жизнь Мейсона и вытеснял ее из нее. Четыре пореза, и она, наконец, получит столь необходимую отсрочку от страха и беспокойства, с которыми она теперь жила ежедневно.

Рыдание застряло у нее в горле, и горячие, обжигающие слезы наполнили глаза. Какого черта я делаю? Катрина мгновенно уронила нож на разделочную доску, отказываясь возвращаться к ужасной зависимости, которая, как она знала, могла дать лишь временное облегчение внутренней боли и удушающей депрессии, которая все нарастала. Но главная причина — она не позволит Коннору сломить ее эмоционально еще сильнее. Она не позволит ему победить и отправить обратно в пучину отчаяния, где Катрина провела все выходные. Никакие порезы и членовредительства не изменили бы ситуацию и не прогнали бы Коннора. А это означало, что ей нужно найти более разумный способ справиться с ситуацией и своим беспокойством.

Отойдя от кухонной стойки, она судорожно вздохнула и вытерла слезы со щек, благодарная за психический срыв, заставивший ее принять трудные решения и снова взять ответственность за свою жизнь в свои руки, вместо того, чтобы жить в постоянном страхе. Точно так же, как она взяла себя в руки после жестокого обращения со стороны отчима и еще раз после нападения Коннора в выпускном классе. Она не позволит этому мудаку иметь власть над ее эмоциями, и не позволит ему встать между ней и Мейсоном и разрушить то единственное, что делало ее такой счастливой.

Это означало, что она должна сказать Мейсону правду, потому что, если она не сможет быть открытой и честной с ним во всем и доверить что-то настолько темное и болезненное, то будет ли у них надежда на благополучное будущее? Будет ли надежда у нее?

Приняв решение, она пошла в гостиную, взяла мобильный и отправила Мейсону короткое сообщение.

Мне нужно поговорить с тобой завтра.

Через несколько секунд он ответил:

Я тоже хочу с тобой поговорить. Но утром у меня кое-какие важные дела, и в салон я приду только около часа.

Она не могла не задаться вопросом, на какие же такие важные дела он выделил половину понедельника, но спрашивать не стала. Учитывая отсутствие общения с ним последние три дня, она была благодарна за любое время, которое он ей предоставит.

Хорошо. Тогда, до встречи.

* * *

Следующим днем без четверти час Катрина не могла отрицать, что ее нервы начали сдавать от мысли о предстоящем разговоре с Мейсоном, который, судя по часам на стене «Чернил», состоится очень скоро.