Порода героев

– Не так уж много, – легко ответил Урза. – Все в том же роде, что и здесь. Доминарианцы, выращенные в областях, насыщенных белой маной, с примесью транского генетического материала. – Мироходец нахмурился. – У меня тоже первые поколения были устойчивее последующих, но отклонения накапливаются не так быстро, как на Толарии, – вероятно, за счет воздействия белой маны.

Уже второй раз выясняется, что Урза затевает что-то независимо от академии. Баррин бессильно опустился в кресло.

– Почему ты мне не рассказывал?

Мироходец передернул плечами:

– У тебя и так довольно забот, а моя работа никак не связана с программой академии. Помнишь, меня с самого начала беспокоило использование маны Толарии для повышения приспособляемости материковых образцов, а когда работы Тимейна…

– Хватит, Урза. – Баррин вскинул руки, признавая свое поражение. – Достаточно.

Он потер переносицу. В висках все сильнее билась боль. Кажется, много лет назад было время, когда он надеялся прожить простую человеческую жизнь. Он вовсе не мечтал ни о бессмертии, ни о власти над множеством живых существ. И никак не думал безнадежно запутаться в сетях, которые Урза готовит для фирексийцев.

Теперь поздно угрожать даже отставкой. Мироходца вряд ли удастся переубедить, и уж подавно никто не сумеет его удержать. Баррину остается только в меру сил смягчить разрушительные побочные последствия. Волей-неволей, маг оказался в ответе за многих, и в первую очередь за жизнь своей жены и детей, на появление которых Баррин очень надеялся.

– Ты вел записи независимых экспериментов? – спросил он и тут же возненавидел себя за этот вопрос.

Урза заметно смутился, но все же кивнул:

– Разумеется, и я позаботился чтобы если со мной что-нибудь случится, все данные попали в твои руки.

– Я хочу видеть их сейчас, – потребовал Баррин. – Ими займется Тимейн. Знаю, он не магистр, даже не куратор, но он один из лучших – и уж точно самый разумный из наших сотрудников. – Маг и сам чувствовал, как безнадежно и беспомощно звучит его голос. – Я подключу к работе всю академию, Урза. Надо свести воедино все данные: наши, твои и… – с нескрываемым отвращением он закончил: – Добытые Гатхой. Я сделаю все, что смогу.

– Никогда не сомневался в тебе, Баррин. – Урза встал. – Для этой работы мне не найти человека лучше тебя.

Уже уходя, он добавил:

– Пойди домой, отдохни. Побудь с женой.

С последними словами мироходец скрылся, шагнув через границу миров.

Баррин остался один. Он не мог вспомнить, чем занимался до появления Урзы, а новая работа сулила мало радости. Но заниматься ею придется… Только не сегодня. Понадобится время, чтобы смириться с тем, чем предстоит заниматься: потому что сделать это необходимо и потому что никто, кроме него, сделать этого не сможет.

Тимейн и Баррин стояли на холме, с которого открывался вид на Колонию. Небольшая деревушка, населенная потомками чистых линий, разрослась на самом краю острова, подальше от академии. Эти люди предпочитали как можно реже вспоминать, что поневоле с рождения и до смерти оставались подопытным материалом. Даже издали были видны следы, оставленные на телах некоторых поселенцев проектом Наследие. На жалком огородике склонился над грядкой однорукий мужчина. Женщина с непомерно разросшейся верхней частью тела выворачивала из земли большой камень, расчищая дорогу для плуга.

– Разве они не знают, что мы могли бы излечить почти все врожденные пороки? – спросил Баррин. Ветерок прижимал полы длинной накидки к его коленям.

Тимейн кивнул:

– Знают. – Молодой человек поймал упавшую на лоб прядь волос и заткнул ее за ухо. – Не понимаю, почему они не обратятся к нам за помощью? Ведь магия уже так много сделала для них!

Баррин вздрогнул от злой иронии, прозвучавшей в голосе ученика. Тимейн твердо встретил его взгляд. Молодой маг знал себе цену, и звание вечного ученика давно не смущало его.

– Зачем ты привел меня сюда, Тимейн? – Маг снова взглянул на жалкую деревушку. – Ты неспроста выбрал для разговора именно это место.

– Я ухожу из академии.

Лицо Баррина застыло неподвижной маской.

– Я могу и не дать тебе разрешение. Возвращение в широкий мир дозволяется только магистрам, а ты еще даже не куратор.

По губам Тимейна скользнула легкая усмешка. Баррин мог грозить сколько угодно, но оба знали, как многим он обязан Тимейну.

– Я не говорил, что хочу покинуть остров.

Мгновенно уловив его мысль, старший маг снова взглянул вниз:

– Туда? А они тебя примут?

– Надеюсь. Без их помощи мне не выстроить дома до сезона бурь.

Баррин досадливо покачал головой. Спорить было бессмысленно, и все же он попытался:

– Тимейн, можно было бы перевести тебя на другие… – Он сбился, не закончив фразы.