Порода героев

– Лес сейчас… занят другим, – говорил Рофеллос. Они стояли на берегу. Заросли уже окутали сумерки. Алебарда покоилась на плече эльфа, пристально смотревшего на собеседницу. Их окружала сеть корней. Лишь узкая тропа тянулась от линии прибоя к опушке. Явимайя спешит закончить подготовку обороны прежде, чем сюда доберутся фирексийцы.

Рейни вспомнила, как Рофеллос исцелил нанесенные шипами раны травами и густым соком, собранным в складках лиловых лепестков. Его движения были точны и осознанны, но в них не хватало того жадного интереса, с каким прежде он встречал жизнь. Да, это уже не тот эльф, которого помнила Рейни. Слушая его объяснения, она не могла избавиться от чувства, что с ней говорит не сам Рофеллос. В его речь так и просилось царственное «мы».

– Так ты говоришь, что Явимайя дремлет? Эльф качнул головой.

– Не дремлет. Смена поколений завершилась, и теперь Явимайя обратил все силы на развитие леса и его служителей.

– А ты, Рофеллос? Как ты жил?

С виду эльф почти не постарел, а ведь без действия медленной воды даже на долгожителе эльфе время должно было оставить свой след. Рейни наскоро прикинула, сколько же лет прошло. Он уже должен был умереть от старости! А выглядит все тем же эльфом в самом расцвете сил.

Лановар нахмурился, словно не вполне понимая вопрос.

– С Ро… – начал он и быстро поправился: – Со мной все хорошо. – Он моргнул, и в его карих глазах наконец мелькнуло что-то живое, сменив на миг бесстрастный взгляд встретившего их создания. В сиянии горящих холодным светом шаров, развешенных учениками на шестах, ей вдруг померещилась боль в самой глубине его зрачков. Эльф снова моргнул – и все прошло. – Явимайя заботится обо всем, что мне нужно.

Потом он подошел поближе к шесту, на котором в прочной сетке висели светящиеся шары. Рейни внимательно следила за ним. Собственно, все дела здесь были закончены: они получили необходимый запас материалов для новых изобретений. Но Рофеллос, кажется, не спешил, и Рейни не знала, проявлялась в этом его собственная воля или воля Явимайи. Она ждала, вдыхая тревожные запахи лесных сумерек. Капитан Фейлад с несколькими членами команды поджидал у борта, недоверчиво покачивая головой.

Вдруг девушка с новой силой ощутила, как неуютно ей в этом мыслящем лесу. Все здесь было ей чуждо. Ни рычагов, ни приводов. Силы, которые заставляли действовать этот огромный сложный механизм, оставались нее непостижимыми.

– Извини? – занятая размышлениями, она едва не прослушала вопрос, который невнятно задал Рофеллос. – Что-то о Мултани?

Эльф вздрогнул, потом медленно обернулся.

– Явимайя хотел бы получить один из этих светящихся камней. Лесу он был бы очень полезен.

Рейни этот свет казался слишком слабым: нежное голубоватое сияние, совершенно недостаточное для чтения или работы. Но, конечно же, ее глаза не сравнятся с острым зрением эльфа.

– Возьми, – сказала она, уверенная, что в первый раз эльф спрашивал о другом. Сняв с шеста сетчатый мешок, набитый мерцающими шарами, Рейни протянула его Рофеллосу.

И снова в глазах эльфа мелькнула боль. Он осторожно оглянулся, словно ожидая увидеть затаившуюся в тени опасность.

– Ты виделась с Мултани? – дрогнувшим голосом тихо проговорил он.

Рейни покачала головой:

– Мы не виделись уже много лет.

– Я хотел бы повидать Мултани? – он, кажется, сам не знал, вопрос это, или неуверенное утверждение. Потом его лицо сделалось суровым, а взгляд стал уверенней.

– Не надо сюда возвращаться, Рейни. Явимайя может быть опасен.

– Но Толарии понадобятся новые материалы, – возразила она. – Без «Маяка»…

– Не «Маяку», – быстро перебил Рофеллос. – Я о тебе, Рейни. Тебе не надо сюда возвращаться. После событий в Келде Явимайя неспокоен.

Первой мыслью Рейни было: какое отношение имеет к ней Келд? Если не считать ее давнего знакомства с Гатхой – никакого. Потом эта мысль исчезла, вытесненная другой. Одно дело – ощущать смутное беспокойство, и совсем другое – когда это чувство подтверждается со стороны. Ее словно окатило холодной водой. Рейни открыла рот, чтобы спросить, за что такая немилость, но Рофеллос уже спешил по оставленной для него тропе и вскоре скрылся за сетью корней. Только свечение волшебных шаров отмечало его путь, но и оно вскоре погасло. Тропа исчезла.

Рейни стояла на полоске песка, обхватив себя руками за плечи. Ей было зябко. В голове беспорядочно крутились мысли о Толарии, Явимайе… и о Келде.

Отплывал «Маяк» с заметно большей скоростью, нежели прибывал. Корабль поплясал на крутых гребнях прибоя, выбрался наконец на глубину и скоро превратился в далекую темную кляксу на серой воде.