Порог

Причины, по которым разные цивилизации использовали разные методы межзвездных перелетов, не всегда были явными. К примеру, Ракс не терпели никаких споров о своей методике перемещения, при этом честно признавая его опасность для Вселенной. Каждая из цивилизаций в свое время предлагала передать Ракс свою технологию и опытные образцы двигателей, на что получала вежливый ответ, что данная технология Ракс известна, но не устраивает по определенным причинам. Феол в свое время дошли до того, что высказали Ракс плохо завуалированную угрозу: силой навязать им технологию выращивания живых космических кораблей. В ответ Ракс вежливо сообщили, что предпримут все усилия, дабы их корабль случайно не переместился внутрь материнской планеты Феол, что, бесспорно, приведет к ее исчезновению из реальности. На этом попытки повлиять на Ракс прекратились.

Феол считали, что Ракс — небиологическая форма жизни и сама мысль о полете внутри живых кораблей им противна. Ауран, зная по опыту, что не всем живым существам нравится ощущение вырождения расстояний, особо и не настаивали на своей технологии. Обе цивилизации Халл, связанные особыми союзническими отношениями с Ракс, свое мнение об их перемещении не афишировали. Люди полагали, что Ракс, будучи параноиками, живущими на одной-единственной планете и покидающие ее лишь в искусственных телах, используют свое перемещение как оружие Судного дня, заставляя считаться с собой все разумные расы.

Но вот относительно человеческого метода полетов — использования «кротовьих нор», все цивилизации были единодушны. Да, это был вполне безопасный метод полета — настолько, насколько полет между звездами вообще мог быть безопасным. Он был экономически выгоден и не вызывал неприятных эффектов у биологических форм жизни. Генератор «кротовьих нор» мог быть размещен как на огромном торговом судне, так и на крошечной космической яхте, причем самое удивительное — это мог быть совершенно одинаковый генератор, потребляющий одно и то же количество энергии. Уходить из обычного космоса в «кротовью нору» можно было даже внутри планетарной системы, что категорически исключалось при варп-переходе или вырождении расстояний.

Имелся лишь один недостаток, который соглашались терпеть только люди.

«Кротовьи норы», пробитые из одной точки пространства в другую, были именно «норами», а не туннелями. Они извивались.

Корабль, нырнувший в «кротовью нору», мог выйти далеко или близко от цели — это зависело от мастерства навигатора. Но вот продолжительность полета никто предсказать пока не мог. Если и были факторы, на нее влияющие, то пока их рассчитать не удавалось. «Нора» могла быть почти прямой — и тогда корабль проходил путь в десятки световых лет за считанные минуты. Она могла быть извилистой — и путешествие продолжалось часы или дни. А могла оказаться и очень, очень запутанной. Самый длительный перелет через «кротовью нору» длился сорок три дня, хотя обычно занимал меньше суток.

Вот поэтому на Земле по-прежнему разрабатывали анабиоз (пока безуспешно), совершенствовали системы жизнеобеспечения и аварийные рационы (здесь люди добились значительных успехов), искали способ выйти из «кротовьей норы» на полпути (тут все было совсем печально, физика утверждала, что это невозможно, — но люди никогда не доверяли законам природы до конца).

Согласно закону, любой корабль должен был быть способен автономно существовать не менее полугола. Пассажирские лайнеры, рекламируя свою безопасность, увеличивали этот срок до девяти месяцев или даже до года.

Но в общем-то все понимали, что рано или поздно какой-то корабль отправится в путь, который продлится несколько лет, — и выйдет из него с мертвым экипажем. Для всех разумных рас фатализм людей, использующих «кротовьи норы», был неприемлем. Но Человечество продолжало держаться за свой способ межзвездных полетов, указывая, что, по статистическим данным, «кротовьи норы» наиболее безопасны. Увы, почему-то привлечение в качестве аргумента статистики делало людей в глазах иных рас такими же безумными, как Ракс.

Бэзил к перспективе полета относился спокойно. Во-первых, он верил в статистику — может быть, по причине того, что в девятнадцатом веке один из его предков работал в знаменитом «Ллойде». Во-вторых, Бэзил твердо знал, что корабли иногда гибнут; может быть, по причине того, что в семнадцатом веке один из его предков утонул вместе с кораблем Ост-Индской компании. И в-третьих, по-настоящему страшным Бэзил считал лишь ту неопределенность, которая длится неопределенно долго. В межзвездном полете все становилось ясно через несколько минут после погружения в «кротовью нору». Либо можно было и не отстегиваться, ожидая выхода, либо можно было пойти пить чай и смотреть кино, либо… Либо можно было начать стенать, переписывать завещание и сочинять мемуары — как поступил в восемнадцатом веке еще один предок Бэзила, по несчастливой случайности приговоренный к пожизненному заключению.

Хорошо быть фаталистом. А знать вдобавок свою родословную — еще лучше.