Порог

– Что-то важное? – Ксения вопросительно посмотрела на старпома.

Матиас кивнул.

Ксения молча открыла дверь, он вошел вслед за ней. Ксения глянула на часы – светящиеся цифры на обшлаге комбинезона.

– Да?

– Будь осторожна, – попросил Матиас.

– Спасибо за совет. Преждевременная смерть вовсе не входит в мои планы, – ответила Ксения, не глядя ему в глаза.

– Ты сердишься, – сказал Матиас, беря ее за руку.

– С чего бы мне сердиться? – Ксения высвободилась, отошла на шаг. – Все нормально!

– Как с чего? Я был резок, я признаю. Когда станция уничтожила корабль.

– Ты имел право на резкость. У меня нет никаких оснований… – Ксения замолчала.

Матиас смотрел на нее.

– Да, я сержусь, – сказала женщина. – Это неразумно, оснований нет, но я сержусь. Влияние человеческих эмоций.

– Вот, другое дело, – кивнул Матиас.

– Я бы с удовольствием дала тебе пощечину, – мечтательно сказала Ксения. – За то, как ты на меня злобно смотрел и не хотел слушать оправданий!

– Это уже чересчур, – сказал Матиас. – Но если тебе хочется – можешь дать мне по лицу.

Ксения хмуро смотрела на него. Потом энергично потрясла головой, будто выбрасывая лишние мысли. Жалобно сказала:

– Да что это такое? Я сама не своя. Не могу контролировать эмоции. Я только что на тебя злилась… нет, не злилась. Хотя злилась. А теперь нет, но хочу реветь.

– Я догадываюсь, – осторожно сказал Матиас. – Но боюсь, что ты можешь обидеться, если я это озвучу.

– Говори.

– У тебя… э… определенная фаза женского гормонального цикла. Для нее характерны перепады настроения.

Ксения нахмурилась, шмыгнула носом:

– Предменструальный синдром, что ли?

– Да.

– Глупость. Я Ракс. Я разумная единица, Третья-вовне, я прекрасно контролирую свой организм, и колебание уровня гормонов не может оказать на меня влияния. Понимаешь?!

– Конечно, – быстро сказал Матиас. – Это было глупое предположение. Ты Ракс и ты выше этого. Что тебе какие-то несчастные гормоны!

– Ну вот, ты издеваешься! – В глазах Ксении блеснули слезы. – Теперь ты надо мной издеваешься, да? На самом деле я тебе противна? Я чужая, ты даже не представляешь, какая я на самом деле, все было исключительно из жалости…

Матиас быстро обнял ее, прижал голову Ксении к груди.

– Тихо, тихо, девочка… Я не издеваюсь, ты мне не противна. Я горжусь тобой, ты ведешь себя как герой.

– Правда? – с подозрением спросила Ксения, не отрывая лица от Матиаса.

– Правда. Я не знаю, какие вы на самом деле, но ты стала человеком, а быть настоящим человеком очень трудно. Особенно женщиной. Ты прекрасно справляешься, я бы так не смог, да никто бы не смог…

Ксения всхлипнула и обняла Матиаса. Сказала с вызовом:

– Это потому что мы Ракс. Я Ракс. Это наш долг…

Она замолчала. Потом произнесла:

– Я говорю лишнее. Зря. Но спасибо тебе. Жаль, что мы расстанемся.

– А нам обязательно расставаться?

– Ракс послал меня для этой миссии. Но когда она закончится, я должна буду вернуться.

– Первая-вовне здесь несколько лет. И Вторая-вовне на сессии Соглашения почти четыре земных года, я узнавал.

– Меня все равно отзовут.

– Но пока ты с нами. Со мной. И я счастлив, что ты рядом.

Ксения отстранилась, внимательно посмотрела на старпома. Спросила:

– Честно?

– Честно-пречестно! – Матиас поднял вверх руку.

– У меня есть двадцать минут, – сказала Ксения. – Я хотела потратить их на сеанс связи с Ракс. Но я передумала.

– Потрать их на связь со мной, – сказал Матиас, целуя Третью-вовне.

* * *

Вселенная расширялась – как все тринадцать миллиардов семьсот семьдесят миллионов лет с момента Большого взрыва, и была неподвижна относительно себя – как почти весь этот срок.

Почти – потому что иногда Вселенная сдвигалась.

Вот и сейчас все звезды, планеты, туманности, черные дыры и кванты реликтового излучения, разумные и неразумные живые особи на поверхности планет и в глубоком космосе, работающие и заброшенные космические корабли и станции, единственное и уникальное реликтовое скопление кварк-глюонной плазмы в недрах нейтронной звезды, только что обретшее разум, осознавшее себя и свое полнейшее одиночество в мироздании, – все то, что было во Вселенной и было Вселенной, даже если оно было абсолютной пустотой, – все это сдвинулось на расстояние около пяти световых часов.

Где-то на планете Земля упал бегущий по траве малыш и горько зарыдал, где-то в фотосфере звезды Грумбридж 1830 произошел самый крупный в Галактике за последние три тысячи лет коронарный выброс, где-то на планете звезды Кеплер‐438b, почти в полутысяче световых лет от Земли, мастер плетений Орс, завершающий труд всей своей жизни – тройное зеленое базальтовое, слишком сильно сжал рабочие челюсти, и грандиозное плетение, обещавшее стать величайшим творением искусства и философии, превратилось в каменную крошку. Но все это и неисчислимое множество других происшествий никак не были связаны с движением Вселенной. Это были просто случайные события.