Порог

— Жаль, — нахмурился Жан-Жак. — Я очень его любил.

Демон горячо фыркнул своим огромным бычьим носом:

— Это просто вещь. Хорошо, возможно, не просто. Но кто сейчас в здравом уме кинжалами пользуется? Разве что колбасу ради хохмы порубать… Теперь у тебя совсем другая миссия. И совсем другое будущее. Визитку не потеряй. Впрочем, если даже потеряешь, не беда, ты же запомнил адрес? Не забудь про Джареда Осень. Это задание легче легкого… А пока прощай!

Он дунул «крестнику» в лоб, и тот снова провалился в сон. Асмодей, усмехнувшись, смотрел на него, и странной была его усмешка.

— Бай-бай, бэби… — прошептал он и растворился в воздухе.

Воздух в салоне первого класса словно бы стал чище, исчезло вязкое оцепенение. Заворочались во сне пассажиры, кто-то сладко причмокнул. У них еще было время выспаться до посадки.

После пробуждения и завтрака Бизанкур проштудировал фотоподборку с Джаредом Осень. Особенно Жан-Жака позабавило шествие того по подиуму в длинной пышной юбке, с собственной головой под мышкой. «Похоже, этот мир населен клоунами, раз это вызывает такой ажиотаж и воспринимается на полном серьезе, — подумал он. — Интересно, что можно найти такого привлекательного в этом хиппи не первой свежести? Ну, разве что его известность. В молодости он был куда интереснее. Впрочем… В молодости интереснее почти все».

Асмодей был совершенно прав — на этот раз Бизанкуру не потребовалось никакой хитрости, чтобы подобраться поближе к родителям Хесуса. У него было впечатление, будто поездка носила исключительно туристический характер, — вокруг царила беззаботность, на улицах сплошные улыбающиеся люди. Почему бы им, собственно, не улыбаться, раз они приехали на курорт насладиться бездельем, шопингом и местным колоритом? Но колорит этот был Жан-Жаку по понятным причинам по барабану. Он зашел в ближайший к «Удовольствию» гипермаркет, смешался с толпой, нашел туалет и вышел оттуда уже преображенным.

По пути к салону он поймал на себе несколько загоревшихся женских взглядов и подумал, что у женщин с головой не в порядке. По крайней мере, у этих…

…Алана была красива той вульгарной красотой, которая отличает чувственных особ, совсем не скрывающих своих желаний. Дело было даже не в пухлых губах и высокой груди. Ее взгляд. Он был оценивающим и откровенно блудливым. Эта девушка всегда брала то, что хотела.

Салон был не очень большой, но чистенький, и в нем, несмотря на жару, было уже два посетителя, кроме самого Бизанкура. Оба были мужчинами. Жан-Жак заметил, как посмотрела на него Алана, едва он появился в дверях, и какие взгляды бросала, покуда занималась этими двумя клиентами. Но самое главное, что, как только второй из них покинул парикмахерскую, хозяйка сменила вывеску на «Закрыто» и опустила жалюзи на двери.

— У Майкла, который у меня работает, сегодня выходной, и я бы хотела сделать себе небольшую передышку — разумеется, после того, как… обслужу своего последнего клиента, — объяснила она и посмотрела ему прямо в глаза.

— Скажи честно, — без обиняков спросил Бизанкур, — Джаред тебе каким больше нравится — таким, как сейчас, или без бороды?

— Ты что, читаешь мысли? — хмыкнула она.

— Я далек от мистики, — подмигнул он и коснулся беджика на ее груди, задержав там руку дольше, чем следовало. — Вот только зовут меня Алан, а тебя Алана. Забавно, правда?

«Какая пошлая и примитивная замануха», — пронеслась у него мысль, но хозяйка «Удовольствия» так не думала. — Мистика или нет, но мне это нравится, — объявила она. Ноздри ее раздулись, глаза сузились, а розовый кончик языка облизал губы.

«Асмодей был прав, она завелась», — подумал Бизанкур. — А еще совпадение в том, что именно сегодня утром мне пришла в голову мысль радикально подправить внешность, и я заглянул именно сюда, — усмехнулся он. — Продолжим поиски совпадений?

— Рискнем!

В первый раз он взял ее на кресле, попутно отметив, что его собственные ощущения изменились. Он словно выполнял рутинную работу, как автомат, без всякого желания. Нет, столь позорной осечки, как с Беллой в то утро, когда он в ужасе увидел в зеркале морщины и мешки под глазами, с ним не произошло. Тело слушалось его безукоризненно. Но удовольствия, как раньше, он не получал. Был холоден и бесстрастен. Самое интересное, что чем бесстрастнее он был, тем сильнее загоралась Алана. И она не притворялась, как героини порнофильмов, на которые подсел Жан-Жак-Алан со времен появления Интернета.

— А теперь я хочу увидеть Джареда, каким он был лет десять назад, — намекнула Алана на цель его посещения, когда первый взрыв ее сексуального голода был погашен.

— Тогда возьмем паузу, — сказал он. — Только я бы не хотел, чтобы бритва в твоих руках дрогнула.

— Ты меня обидеть хочешь? — спокойно спросила она. — Не получится. Или это вызов? Принимается. Иди сюда, красавчик. Я тот еще барбер.