Порог греха

Часа через три горы, маячившие впереди, приблизились к путникам вплотную. Болотные кочки помельчали, попадались реже и реже, но зато сплошной гущей встал на пути ерник, хлестал ветками по лицу, цеплялся колючками за одежду. Но вот и он расступился, и в лицо ударило солнце. Густо и дурманяще запахло болотным багульником. Глазам открылась небольшая елань, по которой тянуло прохладным ветерком. Синели курени крупной наливной голубики.

– Всё! – облегчённо выдохнула Дэги. – Обет молчания отменяется! Болото позади. Сейчас передохнём, полакомимся голубичкой, ломанём через этот хвойник к подошве во-о-о-н той горы, и мы дома.

Дэги сбросила с плеч рюкзак, со сладостным стоном повалилась на землю, сплошь покрытую низкорослым чапыжником.

Алесь хорошо знал и любил голубику, с кисло-сладкими, словно подёрнутыми туманом, плодами. Она росла километрах в пяти от детского дома по руслу высохшего ручья. В пору зрелости ребята собирали её. Наедались до жжения в горле и желудках. С того времени Алесь ни разу не держал во рту эту ягоду, но не забыл её железистый вкус под языком. Голубика напомнила о детстве, но из туманной дали памяти явилась совсем другая картина.

Тогда он так же лежал на спине и смотрел в небо. Ах, это небо! С разными мыслями устремляет человек взор свой в эту манящую голубизну. В зависимости от состояния тела и души. Алесь был на волоске от гибели. И тогда, и теперь он не мог отрешиться от мысли о предательстве. Две первые группы – лучшие пятёрки спецназа – ушли в разведку и исчезли. Во второй был его друг Степан Гекчанов. На поиски пропавших пошла пятёрка Алеся. По тому же маршруту, тщательно маскируясь и оглядывая участки горного Афганистана. И не напрасно: в одном ущелистом месте разведчики наткнулись на моджахедов, искусно прятавшихся в «волчьих норах». Избежать боя не удалось. Враги значительно превосходили числом. Группа потеряла трёх товарищей, но одержала победу.

Один моджахед, раненный в голову, попал в плен. Он умолял сохранить ему жизнь, а в благодарность рассказал, что по ущелью должен пройти караван с каким-то ценным грузом. Таковым обычно оказывались либо оружие, либо наркотики. Алесь и его товарищ по имени Алихан, парень из Чечни, решили устроить засаду и действовать по обстановке. Желаемый результат – захват транспорта.

Груз обычно перевозили на лошадях или верблюдах. Его вместе с телами погибших товарищей можно было доставить в какую-нибудь из советских воинских частей. Часа через три на берегу неглубокой речушки, протекающей по ущелью, показался верблюд, сопровождаемый тремя вооружёнными моджахедами. Между его высокими горбами сидели двое. В бинокль Алесь разглядел – это были дети. Он предложил Алихану пропустить «духов». Может быть, они идут целенаправленно, проглядывают безопасность пути. Но Алихан запоперечничал: «Надо брать! У них всё и выясним».

Моджахеды, не дойдя метров пятьдесят до скрывища разведчиков, остановились. Заговорили между собой, поглядывая в их сторону. Видимо, им было известно место сторожевого поста. Решение пришло без раздумий: направить к ним пленного. Пусть успокоит, подведёт поближе. Он получил лёгкое ранение в голову, но оправился от контузии. Алихан дал ему автомат с пустым магазином. Тот пошёл, выкрикивая что-то на родном языке. Путники сняли с верблюда детей, уложили его на землю и быстро спрятались за него. Алихан открыл огонь. Те ответили. Ввязался в бой и Алесь. Все моджахеды были убиты вместе с верблюдом.

Бледные, с ужасом в глазах, на земле сидели дети: мальчик лет десяти и девочка года на два-три старше. Девочка беззвучно плакала, поглаживая правую ногу. Она была ранена в бедро. Алесь достал из походного рюкзака индивидуальный медицинский пакет. Девочка сняла шаровары, стыдясь наготы, легла на спину на разложенный на речной гальке красивый шелковый халат. В глазах Алихана сверкнули искорки вожделения. Алесь заметил это, отрицательно покачал головой.

– У них в восемь лет трахаются, а в двенадцать рожают, – сказал Алихан, предупреждая словесный протест Алеся о возрасте.

Рана оказалась неглубокой и неопасной. Пока Алесь перевязывал бедро девочки, Алихан обшарил убитых моджахедов, нашёл пластмассовую флягу, понюхал и приложился к горлышку.

– Ты понимаешь по-русски? – спросил Алесь, делая девочке укол.

– Я говорю на нём, – живо отозвалась она, – я из Узбекистана.

– Как тебя зовут?

– Асинат.

– У вас что ни имя, то поэзия! А это кто? – кивнул он в сторону мальчика, который, набычившись, бросал тревожные взгляды на Алихана. Тот наглыми глазами разглядывал и его.

– Это мой брат.

– Так куда же вы ехали, Асинат?

– В лагерь. К папе. Он командует отрядом. Наш кишлак разбомбили шурави. Мама погибла. Асинат торопливо надела шаровары и, несмотря на то, что уже изрядно припекало солнце, закуталась в халат. На ранее бледном личике её проступал румянец стыда. Чёрные глаза в опушке длинных ресниц тревожно блестели.

– Да ты красавица! – цокнул языком Алихан и сел рядом с девочкой.

– На, глотни разок.

Одной рукой он приобнял Асинат, другой подсовывал к её рту горлышко фляги.