Порог резистентности (СИ)

А раз выхода нет, значит, нечего бояться, сказал он себе.

И стало легко.

– Я скажу вам, что дальше, – Тимур поднял голову и посмотрел на толпу каторжников. Показалось, что встретился глазами сразу со всеми. – Мы ждали слишком долго. Теперь мы уйдем!

Волна голосов, взметнувшаяся над толпой, захлестнула его, заставила покачнуться.

К волокуше подскочил мелкий вертлявый парень, тот что недавно приходил жаловаться на Тощего, закричал, брызгая слюной из перекошенного рта:

– Фуфло гонишь, смотрящий?! Любой студень знает – с каторги выхода нет! За дураков нас держишь, хочешь втихую на мясо пустить, как Швед, а сам в теплом бараке отсидеться?!

Слон недовольно крякнул… Тяжелый ботинок врезался мелкому в челюсть, заставив каторжника подавиться словами и зубами.

Волна голосов поднялась на новую высоту, грозя выйти из берегов и затопить не только сектор – всю каторгу. Закрутить озлобленных, потерявших последнюю надежду мужиков в смертельном водовороте бунта…

– Ша! – надрываясь, крикнул Тимур. – Я выведу вас отсюда! Пойду первым и вернусь! Все поняли?!

***

Риф суетился, то и дело трогал Тимура, поправлял спецуху – хотя что там поправлять? – и в сотый, а то и в тысячный раз повторял одно и то же:

– Я все рассчитал совершенно точно! Абсолютно не о чем волноваться, Тимурка! Доза рассчитана в пределах получаса, большего отклонения просто не может быть, поверь мне!

Заткнуть этот фонтан не было никакой возможности, так что Тимур терпел. Не слушал, конечно, но и не отвечал. Старший брат сам не верил в свои слова, это было ясно по дрожи в голосе. Риф с самого начала был против этой затеи, и сейчас фактически прощался с младшим братом, пытаясь скрыть страх и чувство вины за множеством ненужных слов.

– Может, не стоит торопиться, Тимурка? Идти вот так, вслепую, – это самоубийство.

– Нет времени, – жестко отрезал Тимур. – Мы не можем больше ждать.

– Даже если Рада не ошиблась, и они все погибли… – Риф безнадежно махнул рукой. – Ты понятия не имеешь, что тебя ждет на той стороне. А если лед сразу направляется в дробилку? А если…

Тимур сунул руку в карман. Вытащил сосульку. Протянул Рифу на раскрытой ладони.

– Пойдешь со мной и подстрахуешь? Или будешь трындеть о всякой чепухе вместо того, чтобы найти выход для всех нас?

Риф перевел растерянный взгляд с сосульки на лицо Тимура.

– Бессмыслица какая-то. Идти вдвоем, когда нет никаких гарантий… Я… я не могу!

– А я не смогу разблокировать пространник! Даже если мне удастся добраться туда одним куском. Если есть путь на Землю, он на том конце тоннеля. Неужели ты не понимаешь, что это наш единственный шанс? Мы можем вернуться! К людям!

Риф скривился:

– Ты не понимаешь. У тебя больше шансов. Я же никогда не ел сосульку, могу и не разморозиться… И потом, как я Радушку тут одну оставлю с твоими головорезами? Нет, такие дела с наскоку не делаются. Нужно заранее продумать множество факторов.

Трус, подумал Тимур. Магу убил. Гросса не спас. Он – ничто. Все что умеет, языком болтать. На мужской поступок только серьезный авторитет Жмур способен, а не яйцеголовый умник, пятнадцать лет отсиживавшийся в тоннелях и захапавший чужую женщину! Передохнут все, пока он фа-а-акторы учитывает. А, да что с ним…

– Ну, пора, что ли, – хрипло сказал Тимур, ни к кому конкретно не обращаясь.

Очень хотелось, чтобы его остановили. Пусть Риф хлопнет себя по лбу и воскликнет: "Ах, я болван! Есть другой путь! Не делай этого, Тимурка!". Пожалуй, за такие слова можно было простить даже ненавистного "Тимурку".

– Тим, не делай этого! – воскликнул совсем другой голос. Вот это "Тим" его и добило.

Он закрыл глаза и мысленно застонал – зачем она здесь?! Кто пустил?

– Постой, – быстро сказала Рада. – Не надо! Семья найдет другой выход для вас. Я понимаю, это в человеческих традициях, но мтцу… Мужчина не должен жертвовать собой, чтобы дать жизнь другим. Не унижай себя, отправь женщину…

– Ради всего святого, Рада, помолчи! – всплеснул руками Риф и снова забубнил: расчеты, безопасность, правильная дозировка…

Нет больше ничего святого, подумал Тимур. Так не о чем и жалеть.

Он мягко отстранил Раду – злиться на спятившую бессмысленно. Сам виноват. Зря он с самого начала не поверил брату, думал, тот преувеличивает странности подруги.

– Пошли, милая, не будем мешать, – Риф подтолкнул ее к выходу, словно почувствовав, что младший хочет остаться в одиночестве.

Когда они ушли, колени ослабели, и Тимур рухнул на свою лежанку. Он знал, что у портала уже собралась толпа, что они будут стоять на морозе до последнего и разойдутся, только когда вагонетка войдет в пространник.

В клетушку вошел Слон.

Это, конечно, не его дело, принялся рассуждать амбал, но Жмуру надо как-то встряхнуться. Человеку, который второй раз собирается сосульку жрать, нервничать вообще противопоказано. Тем более, когда идти пора. Кстати, он тут товарищу фуду принес, из старых запасов братушки-каторжане наскребли на дорожку Смотрящему.

– Не хочу, сам ешь, – выдавил Тимур.