Пороги безмолвия (СИ)

Гарри чувствовал, как холод становится все сильнее. Он мог вытерпеть все, мог закрыть глаза на оскорбления и клевету в свой адрес, на дикую, несправедливую ложь, которой эта женщина осквернила память его погибших родителей,... но Том. Тома не смеет оскорблять никто! И уж тем более эта толстая бульдожиха с тупыми поросячьими глазками и грязным ртом, полным помоев! Гарри дрожал от холода, сковывающего его тело, и гнева, затмевающего голос разума, который кричал: «Нет! Нет! Постой! Не надо!» На лбу мальчика выступил холодный пот, а где-то в районе солнечного сплетения змеей свернулась ледяная боль. Острая, как лезвия ножей, она раздирала его изнутри, норовя вырваться на волю. Лед полз по телу, обращаясь в огонь, в ушах ревело пламя, превозмогая мучительную боль, Гарри медленно поднял голову, остановив пылающий яростью взгляд на Мардж. Сестра Вернона продолжала разглагольствовать, не обращая внимания на мальчика, Дурсли поддакивали ей, хотя их обеспокоенные взгляды все чаще и чаще обращались к Поттеру. Тут Петунья остановила на нем взгляд и застыла, но ее племянник смотрел только на Мардж.

— А теперь заткнись, — голос Гарри прозвучал хрипло и еле слышно, но в гостиной вдруг стало невероятно тихо.

— Что? — женщина обернулась к нему.

— Я сказал тебе замолчать, — вкрадчиво повторил мальчик. Что-то в нем вдруг переменилось, огонь вновь стал льдом, гнев, кипящий в душе, гудящий и ревущий как ураган, застыл, и стало удивительно тихо. Гарри слышал свое тяжелое дыхание и чувствовал сковывающий арктический холод, заморозивший каждую клеточку его тела. На секунду в гостиной повисла звенящая тишина, Гарри вдруг почудилось, что воздух наполнился зимним холодом. Мгновение спустя комната взорвалась криками.

— Как ты смеешь, паршивец?! — заорал Вернон, вскочив на ноги.

— Я говорила тебе, Вернон, — почти одновременно с ним пробасила Мардж, — вам стоило сдать мальчишку в приют! Подобные ему, как бешеные собаки, всегда будут кусать руку, которая их кормит! Вернон и Петунья были слишком добры к тебе, мальчишка! — она снова посмотрела на Вернона. — Я не удивлюсь, если они со своим безродным приятелем хотят добраться до ваших с Петуньей денег! Я знаю эту лживую братию! Таких, как Арчер, стоит воспитывать болью и голодом, как цепных собак!

Гарри молчал, глядя на нее широко раскрытыми глазами, каждый вдох становился все труднее, кровь в венах как будто замерзала, голову разрывало от боли, в сознании вспыхнул образ — извивающееся в предсмертных судорогах, покалеченное, искореженное тело Василиска. Когда давление магии стало невыносимым, мальчик хотел закричать, но с губ сорвался только судорожный вздох и одновременно с ним, чистая, бесконтрольная энергия вырвалась на свободу. Петунья быстрее всех разобралась в том, что происходит, и, схватив Дадли, рванулась в самый дальний угол, прикрывая голову серебряным подносом. Мардж вместе со стулом отбросило к стене, от удара женщина лишилась сознания, рухнув на пол. Вернон кинулся было ей помогать, но следующим ударом магии его швырнуло в сторону, и мужчина остался лежать на полу. Вся посуда на столе в одночасье разлетелась вдребезги, за ними, словно инструменты какой-то безумной симфонии, вступили хрустальные бокалы и вазы с цветами, стеклянные дверцы серванта, заключительным аккордом стали разбившиеся окна стеклянной веранды. Во все стороны брызнули осколки, усеяв пол. Крики Петуньи потонули в треске разломившегося пополам обеденного стола.

Безучастно наблюдая за бесчинствами своей дикой магии, Гарри невольно подумалось, что теперь здесь куда веселее. Удивительно, что никто из соседей не прибежал посмотреть, что случилось. «Теперь меня точно отчислят из Хогвартса», — Поттер покачнулся, втянув носом воздух, силы покинули его, остался только угасающий фитиль ярости, благодаря которой мальчик мог держаться на ногах. А пока он окончательно не погас... Бежать! Бежать! Бежать! И как можно скорее. Он круто развернулся на каблуках, ухватившись за кухонную стойку, чтобы не потерять равновесия, и кинулся в прихожую. Дальше вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, бегом по коридору к своей комнате. Там он пинком распахнул чемодан, кое-как затолкал туда свои вещи, засунул в карман волшебную палочку и закрепил на чемодане пустую клетку Хедвиг, мысленно радуясь, что этой ночью отпустил сову полетать.

Когда Гарри уже почти спустился вниз, его перехватил разъяренный Вернон. С громогласным ревом, мужчина протянул к нему руки, пытаясь схватить его то ли за воротник, то ли сразу за шею. Мальчик отшатнулся от дяди, выставив перед собой свою волшебную палочку. Вернон тут же замер, прожигая племянника ненавидящим взглядом.

— С дороги, — прошипел подросток.

— Что ты устроил в моем доме, гаденыш?! — взревел дядя. — Думаешь, я позволю тебе так просто выйти отсюда после всего, что ты здесь натворил?! И не смей угрожать мне этой штукой! Я знаю, что тебе нельзя колдовать вне школы!