Пороги сновидения

Описать видение невозможно. Прежде всего, по той простой причине, что содержание видения совершенно не умещается в наборы перцептивных моделей и штампов, составляющих содержание используемого нами описания мира. С одной стороны, оно бесконечно богаче любого тонального восприятия, потому что включает в себя пучки и потоки сигналов, не достигающие осознания человека, пребывающего в рамках перцептивной картины, которая сформировалась в результате нашей эволюции, — базового режима перцепции (первого внимания) либо альтернативного, но допускающего аналогизацию сигналов и их комплексов (второе внимание). С другой стороны, видение «телесно» и «целостно» — поскольку в этом состоянии сигналы либо равномерно распределены по перцептивным модусам (визуальный, аудиальный, кинестетический и т. д.), и это делает невозможным идентификацию вос-принимаемого согласно структуре, опирающейся на сенсорные модальности, либо свободны и «хаотически» перемещаются из модальности в модальность, при высокой скорости провоцируя различные синестезии, в более медленных случаях — вызывая странные впечатления «видения в одном многого» (один и тот же пучок сигналов дрейфует то в пределах визуальных интерпретаций, то слуховых, то осязательных, каждый раз формируя как бы «новое» восприятие, хотя мы контактируем с одним и тем же энергетическим фактом).

Содержательное описание видения, таким образом, почти невозможно. Любые попытки его описать сопровождаются столь значительными искажениями, так далеки от реальной сути явления, что лишь сбивают с толку читателя. Поэтому мы можем говорить лишь о перцептивно-энергетических предпосылках, условиях, вызывающих видение, а также о специфике самого механизма, лежащего в основе феномена.

Видение — это уникальный феномен. Природа его, казалось бы, однозначно относится к восприятию, но если исходить из классического понимания восприятия, то видение невозможно. Иными словами, это преодоление невозможности. Если угодно, мы можем назвать его трансперцептивным феноменом. И вот почему.

Как известно, восприятие отличается от ощущения своей организованностью, обеспеченной вниманием. Восприятие — это результат ограничений чувствительности, вытеснений и вычленений, ослаблений и усилений сенсорных сигналов, следствием чего становится реализация гештальтов и глосс. Перцепция устанавливает порядок в сенсориуме согласно описанию, создает изображение и наделяет его смыслами. Совершенно ясно, что восприятие требует вполне определенных усилий и психических условий: дифференцирующего внимания, внутреннего диалога, вовлеченности инвентарного списка тоналя. Все это входит в нормальное состояние сознания.

Однако ситуация, в которой реализуется видение, в ряде отношений прямо противоположна «нормальному состоянию». Его предпосылкой является максимально рассредоточенное внимание — не-делание восприятия, а триггером — глубокая остановка внутреннего диалога. Инвентарный список тоналя в этом случае максимально дистанцирован от потока сенсорных впечатлений, ибо без такого дистанцирования остановка внутреннего диалога просто невозможна. Если мы не прилагаем специального намерения сохранить осознанность, культивирование данных условий «выключает» не только восприятие, но и всякое самосознание. Это — «нуль перцепции», автоматически переходящий в сон без сновидений.

В случае видения мы имеем парадоксальное состояние, которое я и назвал преодолением невозможности. Восприятия быть не должно, но оно есть. Напряжение, вызванное прямо противоположными установками, — сохранить осознание и пребывать в состоянии тотальной остановки интерпретации, — разрешается неожиданным и непостижимым для разума способом. Напряжение намерения выводит нас из неразрешимого противоречия за пределы двух полюсов, трансцендирует, и мы оказываемся в новом, принципиально неизвестном качестве — новом модусе осознания.

Очевидно, это следствие интеграции, но способ интеграции остается формально непонятным. Предположительно, это возвращение к первичным структурам — даже не к архетипам восприятия, а к «атомам» архетипов. Визуальная трансляция воспринимаемого приходит к своей основе — точкам, линиям, «сеткам» и «спиралям». Сила светимости этих начальных форм оказывается единственной характеристикой, в которую «свернулись» многочисленные дискретные качества, возникшие в процессе эволюции описания. Критерии формального различения сводятся к совокупности первичных форм и остаются на этом уровне, предшествующем началу анализа и синтеза воспринимаемых сигналов.