Порою нестерпимо хочется

(Малыш продолжает подставляться. "Упади и замри, -- повторяю я про себя, -- упади и замри, или вставай и дерись, или я изуродую тебя, или... или я забью тебя до смерти".) "Хэнк!" Ли снова врезается в стену и начинает чихать. "Хэнк!" Он оглушительно чихает три раза подряд, рассеивая вокруг кровавую дымку. Хэнк стоит пригнувшись и ждет, нацелив кулак. (...Если ты будешь просто стоять и показывать ей, как я тебя избиваю, я тебя здесь сотру в порошок, ты у меня тут дух испустишь!) ..Должен признаться, больше всего меня поразило то, что, смахнув слезы и нарастающую волну ужаса, я обнаружил, что дерусь! Имбецил! Не делай этого... "Ли! Хэнк! Нет!.." Инстинктивно, словно зверек, прыгающий за летящим насекомым, рука Ли подскакивает и выбрасывается вперед; из-за тяжести куртки он промахивается и вместо подбородка попадает Хэнку в кадык ИМБЕЦИЛ! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? РАДИ ГОСПОДА, НЕ ОТВЕЧАЙ! (И тут я понимаю, что до Малыша, кажется, дошло: если он не предпримет чего-нибудь, я забью его до смерти. Потому что наконец он начинает сопротивляться. Может, он почувствовал, что я собираюсь убить его. Но теперь уже слишком поздно. "Ты слишком долго ждал, -- решаю я, -- теперь я точно тебя убью".) Однако мое изумление переросло вообще в нечто непостижимое, когда я увидел, как отпрянул брат, как полезли у него глаза на лоб и как он замер, ловя ртом воздух. Хэнк падает на колено, хрипя, будто проглотил язык, а на его лице появляется выражение полного остолбенения. "Что это? -- изумляется он. -- Кто это тут попал в меня? ("Я понял, что убью тебя", -- говорю я себе.) Что это за котяра там стоит в штанах и куртке маленького Леланда?" (Потому что теперь меня ничто не удерживает от того, чтобы убить тебя.) Когда изумление и гордость собой отступили, я принимаюсь проклинать себя за то, что потерял бдительность. "Имбецил, зачем ты встал и ударил? БЕРЕГИСЬ! Бот ты сбил его с ног, и теперь надо ждать, когда он встанет и снова вмажет тебе; ты что, думаешь, Вив бросится на шею победителю? Ну вмажь ему еще, но не горячись".

-- Теперь мне надо... -- голос мой патетически дрожит от мрачного и головокружительного ужаса, когда я пытаюсь еще раз подколоть Хэнка, -теперь мне надо вернуться в свой угол?

Позорно стоя на коленях, Хэнк улыбается моей попытке пошутить -- но это не обычная полуприкрытая насмешка, а холодная, кровожадная ухмылка рептилии, от которой мои мокрые волосы встают дыбом, а слюна во рту пересыхает. БЕРЕГИСЬ! -- предупреждает внутренний голос, а Хэнк замечает:

-- Лучше погдо... подго... по-по... -- Я пытаюсь забыть о том факте, что в данную минуту ему гораздо тяжелее говорить, чем мне, -- ведь я вполне прилично въехал ему по горлу. -- ...лучше, черт возьми, подготовься к более далекому путешествию... -- договаривает он, а голос в моем черепе продолжает вопить: БЕРЕГИСЬ! БЕРЕГИСЬ! БЕРЕГИСЬ! -- Потому что я собираюсь тебя убить...

И когда я вижу, как Хэнк поднимается с коленей и направляется ко мне со своей окостеневшей улыбкой ящера, -- БЕГИ! ПОКА НЕ ПОЗДНО! -- я понимаю, что мой удар по горлу не столько отрезвил его, сколько разъярил. Может, разум Хэнка и был потрясен этой неожиданностью, но вид его теперь свидетельствовал о бесплодной ярости загнанного зверя. Этот единственный удар лишил его рассудка! Он озверел! -- говорю я себе. ТЫ ДОИГРАЛСЯ -- ТЕПЕРЬ ОН УБЬЕТ ТЕБЯ. БЕГИ! СПАСАЙ СВОЮ НЕСЧАСТНУЮ ШКУРУ!

(Понимаешь, у меня не осталось причин оставлять тебя в живых. Ты сам себя обвел вокруг пальца, слишком затянув петлю...)

БЕГИ! -- кричит голос. БЕГИ! Но за спиной у меня река, а голос ничего не говорит о плавании. Так что мне просто некуда бежать. Мне некуда отступать. Несмотря на все истерические призывы к бегству, я могу только наступать. И вот под вопли: ИМБЕЦИЛ! ИДИОТ! -- под звон в ушах, бессловесное ерзанье Энди и крики Вив, несущиеся над рекой, мы с братом наконец истово и самозабвенно сцепляемся в нашем первом и последнем, столь долгожданном, танце Ненависти, Боли и Любви. Наконец мы прекращаем терять время попусту и начинаем драться -- Энди ногой отсчитывает время, отчего происходящее еще больше напоминает мне танец. Сцепившись в пароксизме перезрелой страсти, мы совершаем фантастические круги под аккомпанемент мелодичных скрипичных стонов дождя в еловых лапах и ускоряющегося ритма топочущих ног по дощатому причалу, подбадриваемые взвивающимися визгами адреналина, которые всегда сопровождают такие танцы... (Теперь мне придется тебя убить. Ты слишком долго напрашивался...) И несмотря на то что мы никогда раньше этим не занимались, у нас отлично получается, если так можно выразиться...

Вив в ужасе смотрит на них обоих, -- Энди прыгает так близко, что, кажется, он исполняет роль рефери. Она уже перестала кричать и лишь шепчет: "Не надо. Пожалуйста, не надо..."