Порок

Лысый убрал нарды в стол и вновь расслабленно откинулся в кресле, наградив меня снисходительным хладнокровным взглядом, без труда удерживая на себе мое внимание. Барин будто размышлял, стоит ли сейчас вытаскивать из рукава пару тузов, чтоб раз и навсегда доказать, что он далек от шуток.

Но я и так сразу это просек. Не сидел бы я сейчас в его кабинете, в его ресторане, не привозило бы меня по первому требованию к нему его заряженное зверье, краем уха не слышал бы его разговор с Сычевым, если бы воротила передо мной был бы простым цирковым шутом. Да и я не лох, чтобы не понять то, что он всем своим видом, короткими фразами, самоуверенными намеками банально цепляет меня на крючок удочки в надежде, что жадный щенок, не видевший хорошей жизни, раскроет пасть и заглотит наживу.

– Очень многое, – все же бесстрастно отозвался Барин на мой вопрос, положив правую руку на стол, а левую уместив на подлокотник кресла, замедленно отбивая пальцами по ровной поверхности, чем еще больше выводил меня из себя. – Например, историю твоей семьи, саму семью, во сколько ты пошел на горшок или то, что твое трико с кроссами, – указывает светло-ледяными глазами на мои шмотки, – снято насильно с парня на пару лет старше тебя. Об этом твой друг не знает? – неприязненно ухмыльнулся мне, намекая, что я не обо всем договариваю Коту, и вновь деловито приложил два пальца к виску, пытаясь проследить за ходом моих непривлекательных мыслей. – В этом городе мимо меня и муха не пролетит незамеченной мной, не то что подросток, решивший пойти по головам ради своего тщеславия, денег, власти. Ты создал молодую группировку пацанов, – кивает головой и дарит мне веселую полуулыбочку. – Довольно успешную и стабильную. Вижу, парни тебя слушают, идут за тобой. Многие люди тебя либо боятся, либо не желают связываться, поэтому перед вами выворачивают карманы. Лично ты выслеживаешь, высматриваешь у дома культуры, где еженедельно проходят дискотеки, прилично одетых жертв и раздеваешь силовым воздействием. Но тебе, кажется, мало забрать только тряпки, тебе нужно унизить или забить человека, – с неприкрытым интересом в глазах наклоняет голову к плечу и шире тянет скользкую улыбку. – Наказываешь за хорошую жизнь, Денис? – хмыкает и отводит от меня взгляд, давая возможность нехорошо на него прищуриться и сжать до боли в зубах челюсть.

Он не задает вопрос, он подтверждает факт. Не только то, что да, осведомлен о моей жизни, но и подчеркивает то, что забилось глубоко в моем подсознании.

Кот не знает, что я раздеваю фраеров, а после скидываю шмотье на оптовом рынке или что некоторые тряпки оставляю себе. Ему этого не понять. У него родичи спекулянты, и они с Ульянкой с детства в одежде никогда не нуждались. А мне элементарно хочется кроссы, спортивные штаны, кофту, шапку. И у меня есть непреодолимое желание хорошо одеться и не выглядеть в свои пятнадцать вонючим бичуганом по жизни. Шмотки перед родителями приходится прятать, скидывать пакет у Михаси дома или еще у двух пацанов, чтобы не спалили и не устроили допрос, откуда я нарыл такие вещи, которые наша семья не в состоянии купить. Бывает, езжу им по ушам, что обувь Кот свою отдал, но и даже при этой отмазе батя как-то раз разорался на весь дом, мол, какого черта я смею побираться, ведь они меня всем обеспечивают. А у меня нет нихера кроме стремных тряпок, которые постесняется надеть даже взрослый мужик. Вот поэтому и раздеваю и буду в том же духе продолжать, поскольку у меня будет то, что я захочу.

– Я знаю тебя уже пару месяцев – с того самого момента, как ты только принялся со своим другом воровать шапки, цацки. Осведомлен, как ты решил проблему с молодняком с района Молодежки, – поучительно с равнодушием ведет со мной беседу Барин. – Как создал группировку. Вижу, как без разбору кидаешься на всех подряд, если вычислил, что у человека имеется кэш или жирный кусок территории. Я веду тебя с самого начала.

– Я понял, – поморщился и откинулся на спинку дивана, злобно прикрывая глаза. – Для чего вам это? Что эта информация вам дает? Я так понимаю, от мусоров вы меня отмазали? – в упор вперился в него.

– Нет, – насмешливо смотрел на меня. – Мой брат. Только фамилии у нас с ним разные. Я Баринов, а он Алмазов.

– Полковник ваш брат? – внутренне охренел я, но с виду всеми силами пытался держать себя в руках и не присвистнуть.

По слухам Барин сидел. И как с такими связями он угодил на зону? Если только… если только ему самому не понадобилось там оказаться. Но для чего?