Порок

Во мне все больше зрела уверенность, что это его рук дело. Я с первой с ним встречи просек, как он загорелся подобной идеей прибрать нас к своим рукам. И в данный момент у него все на мази. Надо быть полным фуфелом, чтоб не склеить меня сейчас. Все козыри в его карманах.

Сплюнул кровь и, мерзко сузив глаза, обернулся к ишаку, который поднял на меня ногу.

– Ты че, сука, так палишь? Еще хочешь? – взбесился он, процедив по слогам.

– Я не советую тебе со мной связываться, – я ухмыльнулся с задорным воодушевлением в глазах.

– Ты попутал, малолетка? – бросился Бритва на меня, и я в этот же момент резко перекатился на полу, в мыслях уже выстроив цепочку своих действий.

– А ну прекратили! – рявкнул Барин, но было уже поздно. И он это просек в тот же момент, когда в моих руках блеснул нож. – Денис! – гаркнул он на весь кабинет, с грохотом опустив свою руку на стол.

– Давай проверим, кто из нас малолетка, пидрила, – задыхаясь, оказался возле ног борова и не мешкая всадил нож в икроножную мышцу вновь замахнувшейся ноги.

– А-А-А-А! – заорал он, тогда как я подскочил и приставил нож к его горлу, надавливая холодное лезвие до такой степени, что мгновенно почувствовал теплую струйку крови на своих пальцах и металлический запах в засвербевшем носу.

– Ну че ты язык проглотил? – поинтересовался у мрази, дернув сильнее на себя.

– Отпустил его быстро! – совсем иным тоном заговорил Барин, вглядываясь в мои неживые стеклянные глаза. Думаю, он понимал, что нажми я еще немного, и сегодня с его кабинета вывезут труп.

– А может быть, вы перестанете чесать языком, Владислав Владимирович? – раздался в тишине кабинета мой хриплый глухой голос. – Хватит в одну рожу разыгрывать спектакль. Мы оба с вами понимаем, у кого находится сумка! Но спасибо за урок. Я его на всю жизнь усвою, – я безразлично хохотнул, глядя в его непроницаемую застывшую харю.

– Я сказал, отпустил его! – медленно повторил центровой. – Иначе вместо одного по моему окрику сюда залетят десять пацанов и забьют тебя так, что еще нескоро сможешь мочиться, как следует. Тебя скинут возле параши, а на твое место без особых усилий я усажу Котова Максима. Вот только он мне не нужен. Мне нужен ты. Поэтому спрятал нож, и больше чтоб я никогда не видел его направленным на своих людей, – наклонил Барин голову набок, ожидая моих действий, а точнее, незамедлительного послушания его песика.

Что, Туман, придется примиряться с самим собой и мыслями, что появилась туша, раздающая указания, которые ты обязан по первому его требованию выполнять?

Звучно хмыкнул и потянул края рта в отталкивающей улыбке. Перетопчешься, сука. И ответ мой был написан в глазах, по которым безошибочно читал Барин.

– Еще раз дернешься, и я тебе перережу глотку, – не отрывая взгляда от воротилы, прошептал в ухо Бритве, недовольно скрипящему челюстями.

– Прекращай бастовать, – продолжил Барин, присев на край своего стола. – Ты все равно будешь делать то, что я тебе скажу, – погано ощерился он. – А если вдруг не станешь, то тебе придется совсем не сладко. Сумки нет. Стволов нет. А это деньги, и очень большие. Поэтому, хочешь ты или не хочешь, но при любом раскладе будешь на меня работать и отрабатывать каждую копейку.

– Да что вы? Как вы мягко стелете… Только вы забыли добавить, что если пойдет что-то не по вашему плану, то мои пальчики на ПМ тут же всплывут в ментовке на каком-нибудь богом забытом висяке.

– Все может быть, Денис, – открыто разулыбался лепила, подтверждая все мои мысли, доказав, что он сыграл со мной в крысу.

– Вот теперь можно и откровенно поговорить, а то порядком мне приелись ваши сказки, – оттолкнул от себя Бритву, который только этого и ждал, чтоб ответить за свое унижение.

Он сходу молниеносно развернулся, не обращая внимания на раненную ногу и горло, и правым боковым мощно въебал мне в рожу, повалив на задницу.

– Притормози, Ром.

– Что? – Бритва удивленно оглянулся на Барина. – Владислав Владимирович, у этого отморозка напрочь отсутствуют тормоза. И я с этой неуправляемой шавкой должен еще быть аккуратнее? – разъяренно выразил недовольство пацан, когда я вскочил на ноги. – Он не видит берегов. Понятия не имеет, где можно свой рот открывать, а где нельзя! – на последнем уже обратился ко мне, гаркнув в мою перекошенную от злости рожу.

– Я сказал, притормози. Не дави на него. Молодой он еще. Пару недель совместной работы, и все встанет на свои места, – уверенно заключил Барин мне в глаза, считая, что я пересрусь. – Вытрись, – досадно скривившись, он швырнул мне платок на стол, а я после его слов показательно стер рукавом олимпийки с подбородка стекающую с разбитой губы кровь.

Мурло прищурился, раздраженно застучав ручкой по столу.

– Рома, ты свободен. Оставь нас наедине, – позволил Барин покинуть кабинет.

– Как скажете. Я, если что, за дверью, – ишак без оглядки направился на выход.

– Слышь? – окликнул я его.

– Че хотел? – брезгливо оглянулся на меня.