Порок

– Я попросил? – оглянулся через плечо и жестко осадил взглядом. – Сочиняй дальше легенды. Сделай так, чтобы твои ее поменьше дергали.

– Куда ты ее?

– В тир, – забив на недовольную рожу Макса, пошел к Ульяне.

Один раз постучал в дверь и, не дожидаясь разрешения, зашел в светлую комнату.

– Пошел вон! – стоило остановиться в дверном проеме, как из-под одеяла раздался приглушенный голос маленькой девочки, свернувшейся на кровати в клубочек.

Сглотнул, осознавая, что реакция на меня сейчас не заставит себя долго ждать.

– Привет, стрекоза, – ровно произнес, подходя к письменному лаковому столу возле стены.

Ульяна

– Привет, стрекоза, – раздался до боли любимый голос.

Зажмурилась под теплым одеялом, а рука, которая была просунута между согнутых коленей, незаметно больно впилась в голень.

Это шутка такая?

Громко засмеялась про себя, посчитав, что подсознание сегодня изощренно играет со мной в жесткие игры.

Помотала головой с неприятной улыбкой на губах и с тяжелым вздохом откинула от себя одеяло, для того чтоб развеять призрачный морок.

Вот только… Ульяна, это не твое воображение… Он здесь.

Денис в черной болоньевой куртке, в черной кофте на замке и в джинсах цвета как вся его одежда, присел на край стола. На задворках отметила, что в ней он был вчера, когда я встретила его возле дороги. Вчера он был недосягаем для меня, а сегодня мой Кудрявый со мной в одной квартире, на расстоянии вытянутой руки.

Так растерялась, что не сразу поняла, как вылупила на него глаза, но отметила, как Денис пристально и серьезно заглядывает в них.

Я, онемевшая, лежу на кровати, но чувствую расползающуюся слабость в ногах, бешеную радость, теплыми лучиками разбегающуюся в солнечном сплетении, и неутихающую тупую боль в сердце.

Угрюмо отвела взгляд на залитое солнечным светом окно, когда былой восторг поутих.

Проклятый день. Мой внешний вид. И он…

Недолго поразмыслив, мрачно усмехнулась и села на кровати.

– Ты какого черта приперся сюда? – медленно подняла взгляд исподлобья, натыкаясь на его темные внимательные сканирующие глаза.

Сжала кулаки и всеми силами постаралась не выдать глубоко затаившейся внутри радости от встречи спустя длительное время.

– Носу не казал три года, а тут заявился… – чем-то рассмешили его мои слова, поскольку уголки притягательных…

Грязных! Грязных, Ульяна, губ! Он вчера ту марамойку целовал на твоих глазах, а сейчас тянет губы в улыбке.

Тьфу! Кобелина!

Чем дольше мы смотрели друг на друга, тем неумолимее я заводилась и все события сегодняшней ночи безвозвратно испарялись из моей памяти. Словно этот кретин – Туманыч – вновь затуманивал мне мозги и очищал их от всей шелухи.

Не-е-ет, так не выйдет! Не было три года, а теперь заявился и творишь в моей башке, что хочешь?

Яростно наклонила голову к плечу и, возмущенно складывая руки на груди, поднялась на ноги, а точнее, стояла на кровати на своих двоих.

От проницательного взгляда Дениса нервы натягивались до предела. Но его насмешливо приподнятая бровь говорила о том, что тем самым выше парня я не стала.

– Друг настучал? – и только сейчас кто-то меня тюкнул по темечку, дав осознать, что я перед Денисом в данный миг слабая… ничтожная.

Не дождешься, сволочь. Даже в такой ситуации…

– Стукач! – заорала на весь дом, вызвав широкую улыбку громилы напротив.

Господи, Котова, как он возмужал…

– Ненавижу тебя! Ты – стукач! Слышал, Максюша? – перековеркала его имя, зная, как он по сей день бесится из-за этого.

– Я задала вопрос, че пришкандыбал? – язвительно спросила. – Катись к черту! – гневно выдала, если не зарычала на него. – Тебя тут никто не ждал! – мерзко заулыбалась. – Я уж точно! Даже не скучала и не вспоминала, – легко спрыгнула с кровати, но почувствовала адскую боль во всем теле. – Вот смотрю сейчас на тебя и думаю, что я в тебе тогда нашла?! – обвела его медленным надменным взглядом. – Ты ж уже пень трухлявый. Жалеть прискакал? Так не нужна мне твоя жалость. Засунь ее себе в жопу, – желчно выплюнула, чувствуя, как начинают гореть глаза от невыплаканных слез. – Или тебе экшена захотелось? А может, тебе скучно стало в твоей новой жизни? Дешевки уже не удовлетворяют?

И на этом я выдохлась. Денис все это время мрачнел, белел и, о чудо, багровел от злости, но все еще сохранял молчание, словно давал мне выплеснуть на него всю ярость, скопившуюся за эти годы. Смотрел в упор в глаза своими расширенными, силясь, похоже, просверлить во мне дыру.

Не, ну точно он кретинизмом болен. От души захотелось подойти к нему и заехать по огрубевшей роже.

– Ты помолчать пришел? Или как? В любом случае мне неинтересно, – выставила руку и досадно поморщилась.

Разговор в одного. Не этого я ожидала.

Неосознанно поправила волосы, чтоб скрыть с двух сторон пол-лица, и в этот момент неожиданно Денис пошел на меня, а я, чего-то дико испугавшись, споткнулась об свою же ногу, когда попятилась от него. С расширенными глазами прилипла к стене возле окна и выставила предупреждающе руку.