Порок

– Сейчас трудно ответить. Сидя здесь, в четырех стенах, ты только и думаешь… – он неожиданно запнулся.

– О чем? – тут же впилась в него взглядом Мария.

Но Воинов замолчал, погрузился в тишину. Для нее это не стало чем-то неожиданным, она помнила, как Воинов и раньше, при первом допросе, без объяснений мог устраниться от окружающей действительности. Мария молчала в надежде услышать ответ. О чем думал насильник, так и осталось загадкой. Она поправила косичку и прервала молчание:

– Хорошо! – констатировала она.

Убедившись, что подследственный отреагировал на последнее слово – он поднял на нее взгляд – задала следующий вопрос:

– Можно ли сказать, что в Екатерине Баумистровой вы увидели прообраз женщины из прошлой жизни? Ранее вы сказали, что такая женщина ни при каких обстоятельствах не посмотрела бы в вашу сторону. Похожа ли она на тех, кто отверг вас как мужчину?

– Интересный вопрос, Мария… я должен на него отвечать? – с ухмылкой спросил Воинов.

Их взгляды сошлись, и на ее лице он прочитал возмущение.

– Георгиевна! Прошу соблюдать субординацию! – жестко отреагировала она.

– Субординацию?

– Да! – в ее голосе прозвучала твердость.

Мария приосанилась, отбросила на стол блокнот, показывая, что не трепещет, не испытывает страха перед насильником и убийцей трех женщин. Она, может, и есть та, которая должна отомстить за убиенных! И вообще, от имени слабого пола призвать Воинова к ответу! Фантазии разыгрались всерьез. Мысленно Мария перевоплотилась в хищную женщину-кошку. Но видел ли и чувствовал ли Воинов ее имперсонацию? Нет!

Подтверждением тому была ухмылка Воинова, излучающая сарказм.

– Субординацию? Поясните, какую именно субординацию я должен соблюсти? – Воинов фамильярничал.

– Я – следователь, вы – подследственный. Если вы не помните, что я сказала конвоиру, могу повторить еще раз, кто тут главный и кто принимает решения!

Она старалась смотреть ему в лицо, но не получалось. Он был более сильным, более матерым и ловким в области словесности, а бессловесность и вовсе была его стихией.

– В вас, Машенька, играет не субординация, а надменность.

– Перестаньте! А то…

– Что? Договаривайте, милая моя! – Воинов загоготал. – Но у меня есть к вам вопрос. Позволите?

Мария немного растерялась. Она пыталась найти слова, чтобы поставить его на место, но ничего не приходило в голову.

– Хорошо, спрашивайте, – сдалась она.

– Сколько раз вы грезили, представляя, как унижают вас?

– Не поняла? – неуверенно произнесла Мария.

Воинов все чувствовал, по жизни он был более искусным психологом, чем Мария. Это начинала осознавать и Мария, которая уже желала побыстрее закончить допрос.

– Другими словами, у вас же есть несбыточная мечта иметь возможность побыть шлюхой, но без моральных последствий?

– Чушь какая!

– Сейчас вами движут эмоции, – Воинов немного откашлялся, но сделал это неестественно. Он продолжил, ощущая робость Марии:

– Спросите у женщин, хотят ли они переспать одновременно с двумя или с тремя мужчинами?

– Если вы намекаете на меня, то мне этого не надо! – оживилась Мария.

– Хорошо, абстрагируемся от вас. Недавно, когда я еще не был облачен в тюремную робу, мне попалась статья в одном журнале. Так вот, из ста анонимно опрошенных женщин девяносто пять ответили, что хотели бы хоть раз в жизни испытать групповой секс с несколькими мужчинами, но при условии, что эти мужчины, удостоенные их ласок, умрут, как только выйдут из спальни.

– Но, может, я вхожу в те пять процентов? – нашла выход из положения Мария.

– Да, возможно, но они не отрицали, а просто затруднились ответить на вопрос.

Воинов говорил спокойно. На некоторое время пауза вновь повисла между ними как символ временного перемирия.

– Поэтому вы лукавите…

– Но это личное, я не желаю обсуждать вопросы секса с насильником и убийцей… – Мария хотела встать, но неведомое притяжение притянуло ее к фанерному стулу.

– Да, я знаю… я – убийца-насильник, подонок, чудовище, как вам угодно, – Воинов, опершись локтями о край стола, опустил голову и испепеляющим взглядом посмотрел на Марию. Она отпрянула, мурашки пробежали по коже, возникло неимоверное желание закричать, чтобы кто-то услышал, но, вспомнив, что сама же выставила конвоира за дверь, подавила крик. Страх вселился в нее, она боялась шелохнуться, но самое странное, что Воинов не излучал ни капли смертоносного ужаса, он только позволил ей заглянуть в свои глаза.

– Но я не об этом, – он замолк, как искусный рассказчик, делающий паузу перед самым интересным и важным:

– Однажды я случайно попал в гости. Несколько человек сидели за столом. Напротив меня – хозяева, красивая семейная пара, муж с женой, им было лет по сорок. Всего было человек десять, я всех их видел в первый и последний раз. Так вот, внезапно вспыхнула ссора между хозяевами. Муж ладонью нанес по лицу супруги несильный удар. Над столом нависло напряжение. Кажется, после такого любая женщина соскочит с места и убежит прочь со слезами на глазах. Но хозяйка дома оказалась не такой. Я посмотрел ей в глаза и прочитал там непокорность.