Порок. Часть 2

– Ну не знаюююю… пораскинь умом, Петя-Петяяяя, пету… – тихо и скользко захохотал, до конца не высказавшись. – Мы взрослые дяди. Давно сидим. Девочек не видим. Про ласку совсем забыли. Давай массаж сделаешь и на этом порешаем.

– Ккккаккой, массаж? – растерянно округлил пацан шары и сглотнул.

– Эротический. Какой же еще…

Вся хата загоготала кроме меня и тех парней, что зашли в камеру последними.

– А что, мне будет за это… Ну, я же потом…

– Петя, сказали же тебе, что станем крышевать тебя. Никто и пальцем не посмеет тронуть. Отныне, ты с нами.

– Только, массаж?

– Ну, да. Если, не хочешь большего.

– Я не умею. Не знаю, как делать.

– Да, что там уметь. Поглааадь, пацан, пару раз подергай и не будешь в этих стенах бед знать, – принялся уговаривать молодого, Купец.

– Хорошо, – подписал себе смертный приговор салага.

Я, застыл на месте и, со стеклянными глазами смотрел на то, как без Сибиряка четверо зэков синхронно вышли изо стола и, в круговую встав возле опущенного на коленях парня, стремительно расстегивали перед его перепуганным лицом свои ширинки.

– Давай нежно, девочка моя, – сказал Медведь, когда схватился за его полувялый член, Петя.

Второй бедолага, что зашел вместе с Петром, оказался морально неустойчивым и во время всего действа обоссался в штаны, но так и не двинулся с места. Хотя бы, он догонял, что происходит на самом деле. Ничего не знающий пацан не успел заехать в тюрьму, как его на всю жизнь опустили черти.

– Ой, каааак хорошооо.

– Дрочиии быстрее. Да-да. Да ты моя умница. У тебя талант!

– И мой глаз лизни.

– Я сейчас обкончаюсь, Петя. С душой к делу подошел. Мооолодец, мальчик мой.

Одним массажем не обошлось. Бакланы сладко залили в уши пацану и отымели его. Сосал он у четверых по очереди. Похотливые стоны и громкие причмокивания разносились на всю хату. Пока, Петя, отсасывал одному, другие пихали в него свой член куда придется. В уши, в нос. Били эрегированными стволами по вымазанной от спермы морде, проводили по шее, а так же задействовали руки восемнадцатилетнего парня.

Я, стараясь абстрагироваться, отчего-то заострил внимание на молчаливом Купце со спущенными до щиколоток штанами. Все-таки, отрицаловские восьмиконечные звезды розы ветров и у него были. Вот, только не под ключицами, а на отбитых коленях с длинной цепью и крестом*(означает, что не встанет на колени перед законом. Поэтому, администрация бьет таких по ногам, чтоб встали перед ними на колени, доказывая и убеждая в обратном).

– Тоже хочешь? – он словил мой утраченный жизни взгляд, сильнее выдвигая вперед бедра. – Так, присоединяйся, – сипло предложил с улыбкой на разбитых губах.

Резко опустил голову, закрыв глаза и, постарался дышать глубоко, чтоб меня не вывернуло. Желудок спазмировался и, я чувствовал, что вот-вот блевану себе под ноги.

А вскоре, не успел очухаться, когда в корне все изменилось. Находился в каком-то тумане и, казалось, наблюдал за всем со стороны.

Дверь в камеру распахнулась, явив перед нами не то человека, не то животное. Все его лицо было расписано. На половину маска черепа, на половину маска оскалившегося зверя. А на открытой шее вытутоированно заглавными печатными буквами «ВНЕ ЗАКОНА».

И, тут-то, я понял, что это и есть старший.

Завидев и оценив вырисовывающуюся картину, он с криком бросился на своих с ножом.

Когда, успел? Ведь, только был еще в наручниках.

– Барс! Нееет! Он по своей волееее! – вскрикнул, Сибиряк, который не принимал в этом участие, но тот в мгновение, оказавшись рядом с ним, перерезал ему горло.

Следом, Барс, метнулся к Медведю и того потащил к параше, чтоб башкой окунуть в самое очко.

– Сууууууууука, Бааааааарс! Нееееееет! Бляяядь, только не так! Мы не принуждали! АААААААА.

– Группа зачистки! Бегооом сюююда! – борзо с яростью ревет во всю глотку конвоир.

Словно издалека доносится его крик. А через минуту, я уже на полу. Охрана до потери сознания забивала всех присутствующих в хате. Отчаянные крики, душераздирающие стоны вперемешку со слезами заключенных, отборный мат, возгласы от раздирающей боли разлетались по всей камере и ударялись об холодную бетонку стен. Тело, как пластик ломалось под прессингом садистов и их дубинками.

– Ааааай, бляяяяядь, слооооомаеееете. Слоооомаете руки, суууукки! АААААААА. Бооооольно.

Сзади до хруста заламывали и выворачивали наверх руки, отбивали палками спину и молотили ботинками по почкам с печенью, будто с целью раз и навсегда загасить.

Ад прекратился в тот момент, когда организм не выдержал жестокого насилия и вырубил сознание, дав кратковременную мне передышку.

Глава 15

Спустя 2 года и 9 месяцев. Сентябрь. 1997 год.

Тихон. Барс. Молодой, двадцать девять лет. Человек с меткой на лице. Вся его правая сторона была забита в виде оскалившегося черепа, а левую украшал яростный зверь, что в общем ознаменовало живой труп, или, как он говорит «Человек человеку волк».

Барс, оказался смотрящим. Не за хатой. За зоной. Удивительный индивидуум. Творец своей необычной судьбы с абсолютно нейтральным отношением к материи. Деньгам, шмоткам, земным благам.