Порок сердца

сдергивал с девиц, убегая с диким смехом, и смешные кликухи придумывал, и на спины всякие

злые приколы приклеивал. Иногда его били. Особенно сильно его побили после первого курса в

стройотряде, когда он смешно прикололся над панком из своей группы, помочившись ночью в его

«Доктор Мартине». Друзей у Димы ни в школе, ни в институте не завелось, да и зачем ему это

быдло? Зато он нашел массу соратников в Интернете, постоянно зависая на «Удаффкоме», и к

концу школы «албанский» язык знал лучше, чем родной русский. Но настоящим подарком судьбы

для Димы стали эмо. Вот уж когда смогла полностью развернуться вся его недюжинная позитивная

креативность. Эти жалкие фрики взбесили его с первого взгляда: жалкие педики, виктимные

нытики, гламурные позеры, слащавые недосамоубийцы — они хотели страданий, и Дима Лазарев

всегда готов был им в этом помочь. Он создал первое антиэмо-сообщество в Сети, к нему

моментально стали прибиваться товарищи по борьбе с эмо. Музыку эмо Дима не слушал, как,

впрочем, и любую другую музыку, считая ее ненужным хламом, засоряющим мозг. Но вот фото их

групп его просто бесили. Какие отвратительные твари! Меж тем его сообщество росло как на

дрожжах. А после появления «Токио Хотеля» и его фанатов и вовсе разрослось, как будто эти

дрожжи бросили в сортир. Пришлось даже разделить паству на сообщества особо радикальных,

требующих немедленного уничтожения эмо-погани, и более спокойных, удовлетворявшихся

руганью и различными веселыми картинками. Особенно умиляли Диму детские художества с

кровавой расчлененкой эмо-боев, которую выкладывали школьники.

И все бы шло замечательно, когда бы не проклятый умище. Чертов интеллект мешал ему

радоваться жизни и вставлял палки в колеса позитива. Только Дима возликует очередному

прибавлению прихода, а мозг ему: «Посмотри, сколько стало эмо. Чем больше вы их гнобите, тем

им лучше. Им же только того и надо, чтоб их заметили и пнули. Только тогда все их постулаты типа

„Меня никто не любит", „Весь мир против меня" и станут явью. Вы становитесь с позерами на одну

доску — носите значки и нашивки с упоминанием их дурацкого названия. Орете на улицах: „Эмо —

сакс" в спину маленьким девочкам, стремясь хоть на секунду отвлечь на себя внимание толпы. В

общем, льете, как можете, воду на их мельницу».

Вот такой вредный мозг жил в голове у Димы Лазарева. Так ведь ненароком можно и начать

считать себя ответственным за рост числа эмо. А тут и до дурки недалеко. И так на работе его

странным считают, мол, с ним лучше не говорить, все одной эмо-темой закончится. Да он бы и рад

про этих эмо забыть, да вот только как, если они его бесят? Вот, например, зачем они

падонкаффских священных животных — «медведов» — узурпировали? Или вот: эмо до сих пор

живы, потому что не умеют резать вены, надо вдоль, а они — поперек. Дмитрий им целую

креативную инструкцию в Сети выложил, как правильно шпилиться, даже на себе проверил. А мозг

проклятый опять нудит, что не хотят эти эмо умирать, а просто эпатируют друг друга, и главное —

себя, видом крови, дети глупые. Ах дети глупые? Так надо их ремнем пороть почаще, решил Дима и

собрал первый антиэмо-флэшмоб. Ой, давно это было. Ворочался-ворочался Дима Лазарев, а сон

все не идет. Тогда начал он играть с мозгом в свою любимую игру «За что я их так ненавижу».

Говорит Дима мозгу:

— Они пидорки, ни мальчики, ни девочки. Эмо — это оно.

А мозг ему в ответ:- Ну, девчонки эмо тебе, допустим, нравятся. А про гомоэмо ты тоже все

знаешь. Это же самый легкий способ настроить против себя толпу. На восемьдесят процентов —

чистая игра, и от общего числа их всего ничего. А выглядят они ничуть не эпатажней, чем звезды

глэм-рока восьмидесятых. На тех косметики даже еще больше лежало. Возьми хоть старину

Фредди. А панки эти из твоего антисообщества, поди, даже не ведают, что все их кожаные штаны

да булавки, весь их панк-стиль родом из лондонского магазинчика под названием «Sex» для

модников и извращенцев. А протопанки «New York Dolls» на концерты одевались как

трансвеститы, а накрашивались так, что Билли Каулицу и не снилось. А Сид Вишес, чтобы всех

бесить, носил футболку с ковбоями-педерастами. А знают ли эти панки, сколько в мире существует

гей-панк-банд? А знают ли они, что одно из сленговых значений слова «punk» изначально было —

пассивный гомосексуалист…

— Все, мозг, довольно себя разрушать. Хватит про панков, я понимаю, что у тебя на них

личный зуб, давай про других.

— Ну, кто там у тебя еще пасется? Скины всякие, бонхеды, любители «зиг хайля». Я бы им

напомнил про старого «доброго» педика Рема, дружка Адольфа и предводителя его штурмовых

отрядов.

— Да уж, конечно. А я б не стал им ничего напоминать. Хорошо, что я тебя отключаю, когда в

Сеть вхожу.

— Спасибо, друг. Хоть тогда отдохнуть от тебя можно да от эмо твоих. Да, кстати, про

основной твой контингент забыли, тех, которые «я сам по себе».

— В смысле быдло?

— Ну зачем так грубо? Нормальные пацаны. У них кто авторитет? Тот, кто в тюрьме сидел. А

в тюрьме какой секс? То-то и оно. Причем я не про «петухов» говорю, а про тех, кто их пользует,