Порок сердца

— Такое же, как я, ты совершенное созданье, Эмобой. Готов ли ложе царское любви делить со

мной? Зачать детей — правителей Вселенной? Ответь мне честно на вопрос, трепещущий и

откровенный.

Пауза затягивалась. Эгор смущенно потупил глаз, и его взгляд упал на возбужденно

дрожащий вытянутый кончик лохматого тельца королевы, с блестящей капелькой на крайнем

волоске. Вариантов ответа у него не родилось. Любовь с бабочкой — полный абсурд. Чувства,

клокотавшие внутри и рвавшиеся на свободу, готовы были это подтвердить. Так что соврать не

получится, а обижать Маргит горькой правдой ему тоже почему-то не хотелось. Он чуял серьезную,

неведомую ему пока опасность, таившуюся в ее зеленых с металлическим блеском глазах. «Во

попал», — подумал парень. Спасение неожиданно пришло снизу. Клоун театрально отставил в

сторону руку с бутылкой амброзии и громогласно заявил:

— Это невозможно.

— Что? — действительно не поняла Королева. — Ну, это. Это невозможно, ваше готичество,

повторил красный шут.

— Что, гость непрошеный, ты мелешь? — потрясла тетрадкой Королева. — Ты только шут и в

разговор господ встревать не смеешь!

— Это невозможно, потому что у тебя нет письки, — невозмутимо продолжил Тик-Так.

Королева аж перевернулась в воздухе от такой наглости. А Эгор, мысленно поблагодарив

глупого и хамоватого приятеля, наконец смог выпустить из себя всех змей и пауков, как будто они

предназначались клоуну.

— Замолчи, Тик, — картинно закричал он, махая рукой.

— Нет, ну как вы сможете народить суперсуществ, если у нее нет письки. Это технически

невозможно, — защищаясь, рассуждал клоун.

— Вон! — закричала Королева. — Как мог ты, подлый шут, всех нас здесь оскорбить

упоминанием такого мерзостного и отвратительного слова? Как мог произнести его при мне?

— Писька! — Клоун, похоже, вошел в раж.

— Гвардейцы! Выбросьте его на кладбище скорей.

— Писька! Писька! Писька!

— К чудовищам его. Пусть там орет от страха и от боли, — окончательно вышла из себя

Маргит.

Из дальних далей зала к клоуну понеслись невидимые до этого гвардейцы-здоровяки в черных

куртках-бомберах, голубых джинсах и тяжелых ботинках. Как и у тех красавцев, что храпели у

моста, от голов у них остались только выбеленные ветрами черепа, любовно украшенные

татуировками и пирсингом. Особенно потрясал металлический гребень у одного из громил,

ввинченный ровно в середину блестящей черепушки. Гвардейцы, как пушинку, подхватили

увесистого Тик-Така под руки и побежали с ним к выходу. Ноги клоуна жалобно задергались в

воздухе, но он не унимался:

— Все равно у вас ничего не получится! За правду страдаю. Эгор, держись!

Поняв всю серьезность ситуации, Эгор взмолился:

— Королева, мой клоун позволил себе лишнее, но виновата в этом лишь пьянящая амброзия.

Шут просто перебрал. Простите его ради меня, не кидайте на растерзание. Сжальтесь!

Королева, помедлив секунду, крикнула гвардейцам:

— Стоять, покойнички! Лишь ради моего избранника не будем эту тварь сегодня убивать!

Кидайте пьяную скотину за ворота. И больше во дворец мерзавца не пускать! — И, сразу

успокоившись, вновь зависла перед Эгором с вопросительным видом.

Кот, воспользовавшись суматохой, успел поймать пару белых мышек и, спрятавшись за

органом, довольно урчал.

— Так все же, Эмобой, я не услышала ответа на свой вопрос.

Деваться было некуда, и Эгор сказал:

— Королева! Я здесь по чьей-то воле, так же как и ты. И я готов… гипотетически… делить с

тобою бремя власти над Эмомиром и все остальное, раз так мне уготовано судьбой. Но объясни

мне, как мы будем править мирами, что сейчас нам не подвластны. — О юноша. Я понимаю все

твое волненье и смятенье. Я понимаю, почему твои слова полны смиренья, а не буйной страсти. Ты

первый раз столкнулся со столь идеальной и совершенной женщиной, как я. И ты заворожен,

повергнут в прах моею красотою. Ты думаешь, достоин ли меня? Все хорошо, а будет еще лучше.

Мой мальчик, успокойся, ты привыкнешь. Поверь мне, привыкаешь ко всему. Я выбрала тебя, и ты

меня достоин. Вселенную ты завоюешь для меня, ведь ты Супергерой, ты Эмобой, ты Воин. И

армия давно уж ждет тебя. Грядет война с Реалом. Готово уже все, и дело лишь за малым. За тобой!

Эгору показалось, что королева не просто говорит, а играет хорошо заученную роль. И он

спросил:

— С кем воевать, что за война, какие цели?

— Благие цели. Мы возвращаем в мир любовь. «Бог есть любовь» — наверно, ты забыл.

Чтобы вернуть свободу чувств несчастным людям, придется нам разрушить их Реал, их общество

двойных стандартов, лжи, денег и подмены естества. Я армию набрала в два захода, сначала эмо

запустила в мир людской, как провокацию, всеобщий раздражитель, что сцементирует мне зло

вокруг себя. Создаст поля высокого напряга, объединит совсем уж разных, но ненавистью полных к

эмо — антиэмо. Ты их возглавишь и разрушишь мир. Ведь чтоб построить новый райский сад, все

старое придется уничтожить. Людей, что старше тридцати, не переделать. В топку их. Но лучший

возраст — это лет пятнадцать, потом уже в любовь ты не поверишь так, как в этом возрасте

веселом, нежном. Поверь, Эгор, ты будешь беспощаден. И всех, кто старше восемнадцати, убьешь.